— …ты же знаешь. — Кажется, он пропустил начало фразы. — Дело не только в споре. Просто я здесь одна. И ты тоже один… Разве тебе не хочется развлечься?
Вопрос не в том, что останавливает, а в том, откуда исходит мотивация.
Крис подцепил со стола гроздь винограда и принялся сосредоточенно обрывать с ветки ягоды.
— Ты уверена, что мы одинаково понимаем развлечения?
В конце концов, если он в чём-то и силён (пока ещё силён), так это в самоконтроле. Наступать дважды на одни и те же грабли — вот уж увольте! Здесь и сейчас — не место и не время играть с чужими полями в поддавки.
— До меня доходили слухи о том, какие именно развлечения ты предпочитаешь на балах, — заговорщически прошептала Мари.
Горсть виноградин, скопившихся в руке, рассыпалась, когда пальцы вопреки желанию попытались сжаться в кулак. Крис поймал ягоды прежде, чем они упали: зацепил полем, закружил в воздухе, изображая модель атома.
— Да ну? Две дюжины ступенек, сломанное ребро и сотрясение мозга. Не тот опыт, к которому стоит апеллировать.
— Но это было только один раз, — пожала плечами Мари.
Крис рассмеялся и принялся одну за другой укладывать ягоды в пустой бокал.
— А ты думаешь, я дважды в год прихожу сюда как в бордель?
— Но Лина говорила…
— У Лины очень длинный язык. — Он поморщился от собственной резкости. — И я не хочу продолжать эту шутку, потому что она выйдет грубой.
Мари хихикнула, и Крис вдруг отчётливо понял, что она не уйдёт. Её поле льнуло к нему с настойчивой лаской, которая, похоже, имела не такое уж большое отношение к пари с неведомым провокатором. В порывах Мари было достаточно искренности, чтобы отбросить осторожность и расслабиться, забыв о последствиях…
Крис отвернулся. Не глядя подцепил со стола какую-то тарталетку. Равнодушно уставился в центр зала — не видя танцующих, не обращая внимания на магическое мерцание воздуха над головами, не замечая взглядов, которые то и дело устремлялись в его сторону. Всё его внимание сосредоточилось на том, чтобы разорвать контакт с чужим полем. Проще всего было бы ударить. От души — чтобы электрические разряды прокатились по силовым линиям, впились в назойливую девушку десятками острых жал, раз и навсегда отбивая желание так грубо нарушать личные границы. Раздражение, колючим шаром растущее в грудной клетке, требовало поступить именно так.
Крис глубоко вдохнул, концентрируясь на запахах. Кисловатая вишня и солёный сыр. По-восточному пряные десерты и приторно-сладкие розы в высоких вазах. Травянистая горечь из приоткрытого окна и странный, не поддающийся описанию аромат духов Мари.
— Подумай хорошенько. Обещаю: ты не разочаруешься.
Он выдохнул — очень, очень медленно…
Не разочаруешься…
В одном Крис уже разочаровался — в своей способности сохранять хладнокровие. Музыка гипнотизировала, баюкала осторожность. А может, дело было вовсе не в музыке, а в том, что на этот раз он переоценил свои силы… Голову отчётливо вело. Эмоции скакали безумными чертенятами. В затылке вскипала боль, расплавленным оловом текла вдоль позвоночника, наполняя тяжестью мышцы, скапливаясь в груди. Криса захлёстывала волна ощущений. Острых, интенсивных, противоречивых. Колебания чужих полей, тошнота и озноб, пьянящая радость, волнение, злость, возбуждение, страх… Он вцепился пальцами в край стола.
«А ведь если не сопротивляться, будет гораздо легче», — подумал Крис и тут же до крови прикусил губу. Лёгкий путь он уже пробовал. Ничего хорошего из этого не вышло.
— Да ладно, Крис… Уверена, тебе хочется потанцевать со мной… — Голос Мари звучал неверно и тихо, будто долетал до слуха через длинный каменный лабиринт.
А ведь в прошлый раз всё началось именно с танца. Вполне безобидного, как тогда казалось. Но неожиданно сильное воздействие первого в жизни Криса настолько многолюдного праздника… И откровенный перебор с алкоголем… И, что уж говорить, отсутствие внятного сексуального опыта… Кто мог предположить, что эффект окажется таким? Тогда — пожалуй, никто. Зато теперь Крис не питал иллюзий на свой счёт. Два с половиной года, четыре университетских бала и ни одного срыва, не считая выходок Вектора. Достижение серьёзное, но не меняющее сути.
Пожалуй, Лина заслуживала благодарности за невольную провокацию, показавшую, что такое Кристофер Гордон на самом деле… Правда, Крис до сих пор не знал точно, кто кого спровоцировал. Он был уверен, что не воздействовал на Лину сознательно. Хотя бы потому, что способность к сознательным действиям потерял уже в первый час бала. Но на следующий день, навещая его в больнице, студентка выглядела слишком растерянной и раздосадованной. Слишком заметно краснела, прося молчать о причине драки с её ухажёром. Хотя бы о том, насколько далеко эта причина зашла. И по чьей инициативе.