— Достаточно ли хорошо, чтобы можно было выставить меня за порог? Да, вполне.
Попутчик вздохнул. Сосредоточенно собрал со стола листы с расчётами, сложил их неестественно аккуратной стопкой.
— Я уже рассказал тебе всё, что мог. И гораздо больше, чем стоило. Чего ещё ты от меня хочешь?
Он улыбался, но беззаботность в его улыбке была натянута настолько туго, что об неё можно было пораниться.
— Мне не нравятся ковбои, — произнесла Мэй, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. — Такие принципиальные одиночки, которые появляются там, где нужна помощь, а потом молча уходят в закат. Очень красиво, но не в реальной жизни. Я чувствовала твоё поле сколько — пять, десять минут? Поверь: этого было достаточно, более чем. Я хочу помочь. И меня злит, что ты не даёшь мне даже попытаться.
— При всём уважении, Мышь… — фыркнул Попутчик. — Неужели ты думаешь, что мне не к кому обратиться за помощью?
— Думаю, — подтвердила Мэй, пьянея от собственной уверенности. — Иначе ты бы уже за ней обратился. Разве я не права? А ещё я думаю, что те, кого ты мог бы попросить о помощи, с ума сойдут от беспокойства, когда поймут, что ты творишь со своим полем. И сделают всё, чтобы ты этого больше не творил. Я не знаю, могут ли они на самом деле тебе помешать, но судя по тому, как ты скрытничаешь, очень даже могут.
— Мышь…
— И ещё. — Она говорила жёстко, с нажимом, физически ощущая, как её голос наполняет пространство, обретая почти магическое воздействие. — Я верю, что ты достаточно здравомыслящий человек и стал бы так рисковать только ради чего-то очень важного. Или ради кого-то очень важного.
— Слушай…
— Я могу не знать этого человека. Но если допустить, что это кто-то, о ком мне известно… И если предположить, что ты снимаешь барьеры для того, чтобы оказывать какое-то воздействие на его поле… Сенсорик бы точно такое почувствовал. Значит…
— Это не…
— Возможно, блокировка поля не так безобидна, как говорят. Или твоя сестра не так благоразумна, как кажется. Учитывая её поступок, это звучит правдоподобно. Возможно, она делает что-то, что ставит под угрозу её безопасность, или безопасность вашей семьи, или…
— Прекрати.
Его ладони с силой впечатались в гранит, и Попутчик замер, напряжённо уставившись в дальнюю стену. Его взгляд казался материальным и таким горячим, что Мэй не рискнула бы пересечь его траекторию. И всё же она продолжила, стараясь смягчить напитанный эмоциями голос:
— У тебя наверняка есть причины поступать именно так. И, возможно, это даже правильно — тебе лучше знать. Но что, если ты чего-то не заметил? Ты смотришь на проблему только с одного ракурса и можешь упустить какую-нибудь мелочь. Возможно, я тоже её не увижу, но две головы почти всегда лучше, чем одна. Когда речь не идёт о хранении секретов, или когда ты точно знаешь, что секрет не будет никому передан. А ты это знаешь, Попутчик. Ты не мог этого не понять.
Не понять и правда было почти невозможно. Её поле — в тот момент, когда Крис чувствовал его, как своё собственное, — говорило больше, чем могли выразить слова. Открытость Мэй озадачивала и немного пугала: Крис не помнил, чтобы кто-то подпускал его так близко. По крайней мере, добровольно и осознанно. Мэй не могла не понимать, какую власть отдаёт в чужие руки, и принимала опасность уверенно и твёрдо. Если бы он уловил хоть отголосок сомнения, то не решился бы продолжить контакт. Но её желание помочь было таким жгучим и яростным и так отчётливо перекрывало страх, что Крис не позволил себе отвергнуть эту помощь. И даже сейчас, когда успокоившееся поле не доносило до него эмоций собеседницы, он больше не мог в ней сомневаться.
Впрочем, тема разговора от этого приятнее не становилась.
— Тяжело с тобой, — выдохнул Крис и, рухнув на офисный стул, всё же сумел улыбнуться.
На самом деле с ней было до странного легко. Легко говорить. Легко думать. Легко терять счёт времени и забывать об осторожности.
— Тина пыталась снять блокировку поля. Несколько раз, ещё зимой. Неосознанно, конечно.
— Во сне? — предположила Мэй и, заметив его удивление, тут же объяснила свою проницательность: — Тётя Бэт говорила, что поначалу ей снились сны. Какие-то стены, которые очень хотелось разрушить, как будто за ними было что-то очень важное. И она пыталась то перелезть через них, то вытащить камни, то ещё что-то…
— Возможно, это какая-то общая реакция, — пожал плечами Крис. — Поле посылает в мозг сигналы, пытается восстановить связь. Но Тина не просто лезла на стену. Она во сне чувствовала поле и била силой по настоящим блокирующим печатям. До тех пор, пока я её не будил. А это было не так-то просто. Это как будто не сон даже, а обморок, или транс, или я не знаю что. Такого уже давно не было, но, если повторится, я должен буду знать, чтобы вовремя её остановить.