Что ж, по крайней мере, наконец-то нашёлся человек, который не рвётся его спасать и принимать за него решения. Вовремя — ничего не скажешь…
— Мне нужен совет, — упрямо повторил он.
— Не мой. Я не семейный оракул, Крис.
Нужно было уговорить её хотя бы открыть дверь. Нужно было попасть в дом, оказаться в одной комнате с его хозяйкой, коснуться, почувствовать поле, перехватить чужую магию, вырвать подсказку силой, если её не хотят дать добровольно…
Стало стыдно. Он попытался убедить себя, что импульсивный порыв никогда не обратился бы действием, — и не смог. Потому что Лаванда не без причины держала его на улице.
— Прости, — сказал Крис в трубку. — Я не хотел тебя обидеть.
И оборвал связь.
Он опустился на порог, прислонился спиной к запертой двери и замер, не обращая внимания на взгляды редких прохожих.
Плевать.
Волной накатила равнодушная усталость. Он сделал слишком много ошибок. Он больше не имеет права что-то решать. Да и хочет ли? Если любой выбор кому-то навредит, может быть, лучше вообще не выбирать?
Голова опустела. Шум улицы отступил, сделался пустым и бессмысленным.
Крис закрыл глаза. К тому моменту, когда он открыл их вновь, башенные часы успели дважды пробить, отсчитывая половины часа.
— Крис? — Знакомый голос вырвал из забытья. — Крис! Что случилось?
Рэда сложно было напугать, и новые интонации звучали непривычно и странно.
— Эй, да что с тобой? Слышишь меня? Очнись, ну же…
Его попытались поднять на ноги — настойчиво, но осторожно.
За спиной щёлкнул, отпираясь, дверной замок, и этот звук ударил электрическим разрядом, окончательно возвращая в реальность.
Крис вырвался из заботливых рук и бросился прочь.
* * *
Небо уже начало светлеть, а Мэй так и не смогла снова заснуть — ворочалась, путаясь в одеяле, взбивала подушку, пыталась прогнать из головы липкие навязчивые мысли. Она открыла окно, впуская в комнату предрассветную прохладу, но стало только хуже, потому что теперь к беспорядочно роящимся образам прибавился плеск настоящих волн.
Обычно Мэй нравился этот негромкий, но отчётливый звук, доносившийся с набережной. Река здесь текла под уклон, образуя несколько небольших порогов, и шелест воды быстро становился привычным для всех, кто жил неподалёку. Однако сегодня он тревожил. Сегодня всё тревожило. Да ещё этот метроном в груди. Щёлк, щёлк, щёлк… Скоро, скоро, скоро…
«Ну хватит!»
Мэй резко встала с кровати. Натянула первые попавшиеся джинсы и футболку и выскользнула из комнаты. Тихо, на цыпочках, чтобы не потревожить спящих маму и Лизу, пересекла квартиру. И очень постаралась не хлопнуть входной дверью.
Стоило выйти на улицу, как мысли начали проясняться. Лёгкий, чуть влажный ветер омывал лицо, прогоняя остатки сна. Мэй потёрла глаза, завела за ухо длинную прядь волос и усмехнулась. Кажется, Зимогорье впервые за несколько лет видит её без маскировки.
Она потянулась, вбирая в себя тонкое, сладковатое ощущение утра, уже разлитое над городом, и медленно, без особой цели, двинулась по набережной.
* * *
Ветер шумел в ушах, трепал волосы, заставлял рубашку парашютом вздуваться за спиной. Вибрация двигателя волнующе отдавалась в мышцах, текла по позвоночнику.
Крис любил скорость. Скорость пьянила и щекотала нервы. Скорость была одним из лучших его лекарств. Раз за разом она возвращала его самому себе, вырывая из времени, смывая воздействия чужих полей, пробуждая собственные чувства и желания.
Ему едва исполнилось четырнадцать, когда он впервые сел на мотоцикл — и почти сразу получил его в полное своё распоряжение. Это была старая жестянка, которую стоило бы сдать в металлолом, а не дарить безбашенному школьнику с азартно горящими глазами. Но прежнему владельцу нужно было быстро и тихо изъять из кабинета декана конфискованный амулет, а безбашенный школьник отлично ладил с магическими замками.
Жестянка прожила ещё три года, после чего действительно превратилась в металлолом, попутно едва не превратив в металлолом самого Криса. Именно тогда о его опасном увлечении узнала семья.
«Слава богу, эта развалюха больше не поедет», — вздохнули родители.
«Значит, мне нужен другой», — решил мотоциклист.
«Ты рехнулся, мелкий», — констатировал Рэд.
И на совершеннолетие Крис получил, пожалуй, самый неожиданный подарок в своей жизни. Он до сих пор не знал, что впечатлило и обрадовало его больше: возвращение утраченных возможностей или сам факт подарка — знак доверия, о каком и мечтать-то всерьёз не получалось.