Где-то глубоко внутри рождались желания. Хотелось нарисовать этот волшебный пейзаж. Хотелось пригласить Попутчика домой и сварить для него кофе. Хотелось извиниться перед Джо. Хотелось мороженого. И отправиться в очень долгое путешествие. И гулять по Зимогорью до самого вечера, а потом — до самого утра. И говорить — о важном и о пустяках. И делиться теплом и силой, которых сейчас так много внутри. Хотелось великих свершений и нелепых радостей. Ведь даже если времени осталось мало, на пару нелепых радостей его точно хватит.
Мэй сделалось смешно. Времени не может остаться много или мало, потому что время ей не принадлежит. Это она принадлежит времени. Она — маленькая часть огромного мира и всегда ею будет. Её здесь и сейчас — вечно.
В груди разлилась горячая благодарность — такая, какой не выразить словами. Хотелось обнять человека, который показал ей всё это. Хотелось наконец назвать его по имени…
— Прости меня.
Мэй вздрогнула и обернулась на глухой ломкий голос.
— За то, что было на балу. Ты сможешь меня простить?
Попутчик больше не улыбался и смотрел на неё прямым и отчаянным взглядом — очень странным здесь, на вершине мира.
— Почему ты не спросил внизу? — Мэй мягко усмехнулась, чуть наклонила голову, вглядываясь в его напряжённое лицо. — До того, как куда-то меня везти.
— Ты так испугалась, что я разбился… Это было бы нечестно.
Он стоял неестественно выпрямившись, бездумно сжав кулаки, окончательно отбросив маску беззаботного спокойствия. Как будто был уверен, что знает ответ, и лишь ждал приговора.
— И поэтому ты заманил меня сюда? Чтобы в случае чего было откуда сигануть и свернуть себе шею во искупление грехов?
— Если ты считаешь, что этого будет достаточно.
Рука взмыла вверх, и Мэй осознала собственное движение с запозданием — лишь когда раздался громкий хлопок, и удар обжёг ладонь. Наверное, стоило что-то сказать, но слова сплавились с бурлящим коктейлем эмоций в единый порыв, в резкий жест, призванный выбить из этой глупой головы всё, чему не стоило там оставаться. Попутчик молчал. На его щеке медленно гас алый след, перечёркнутый белой линией шрама, а в широко распахнутых глазах было удивление и что-то ещё… что-то…
— Спасибо, — тихо сказал он.
Ладонь и щёки пылали жаром, взбрыкнувшее сердце всё ещё колотилось в горле.
— У тебя паршивое чувство юмора, Попутчик, — сообщила Мэй, заметив, как подрагивает голос.
— Я подозревал. — Он улыбнулся коротко, лишь уголками губ, но хотя бы искренне.
Мэй подошла к краю крыши, спиной чувствуя внимательный взгляд. Осторожно села, свесив ноги.
— Я знаю, что случилось на балу, — сказала она. — Что и почему. После твоих откровений трудно было не догадаться.
Позади послышался протяжный выдох. Попутчик приблизился и остановился в шаге от края.
— Так вот почему ты не ушла…
— Ты слишком этого хотел. Я испугалась. — Она обернулась, помолчала немного и всё-таки решилась: — Ты не говорил, что можешь внушать эмоции и побуждения.
— Я… — Он покачнулся. Осел на бетонную плиту — будто волевым усилием пригвоздил себя к месту. Запустил пальцы в волосы. — Чёрт. Мэй… — В обращённом к ней взгляде был ужас.
— Тебе повезло, что у меня иммунитет, — продолжила она. — Видимо, из-за эмпатии. Я чувствую, где чужое.
Попутчик сглотнул, нервно потёр переносицу.
— Хотя это всё равно было довольно неприятно. Я бы сказала, бесцеремонно.
— Прости, — прошептал он хрипло. — Я не помню. Честно, не помню. Спасибо, что сказала.
— Знаешь, то, что ты даже не пытаешься оправдаться, выглядит довольно жутко.
Он грустно усмехнулся.
— Я мог бы сказать, что никогда не делал этого намеренно. И никогда не сделал бы в здравом уме. И не только этого. Но даже если бы ты мне поверила… — Он вскинул руку, не позволяя ни возразить, ни согласиться. — Это всё равно ничего не меняет. Потому что я сделал то, что сделал, и это факт. Даже если ты вдруг собираешься сказать, что я не виноват…
— Я что, так похожа на дуру? — оборвала Мэй. — Конечно ты виноват. Я чувствовала твою злость. Очень много злости. И ни капли удивления. Ты знал, что это может произойти. И всё равно не ушёл домой, уговорил меня вернуться на бал… Ты должен был понимать, чем всё может кончиться. Я слышала про историю с Линой. Это ведь на самом деле не слухи, да? И тебе даже не пришло в голову меня предупредить. — Она помолчала и добавила с безапелляционной твёрдостью: — Ты виноват. И мы оба знаем, что это значит.