Уилл быстро кивнул и поспешно вернулся на своё место. Записку, которую он до сих пор держал в руке, он показательно смял и сунул в карман брюк, чем окончательно успокоил Ганнибала. Лёд был сломан. Получив позволение уйти, омега сам принял решение остаться, и теперь это стало действительно дружеским ужином, а не какой-то навязанной каторгой.
— Спрашивай, Уилл, — улыбнулся Лектер. — Я отвечу на любые твои вопросы.
— Спасибо, — рассмеялся омега, загадочно улыбаясь в ответ. — Неудивительно, что Чесапикского потрошителя до сих пор не поймали, ведь оказывается он не только тонкий психолог, но ещё и настоящий детектив с потрясающим интеллектом. Значит навыки психиатрии тебе не пригодились и ты нашёл того альфу просто как следователь?
— Я же говорил, это было несложно, — усмехнулся Ганнибал, делая неторопливый глоток вина. — Для профиля и мотивов той информации, что мне удалось найти, оказалось недостаточно, но и ответ лежит на поверхности. Я сравнил время и периодичность появления жертв, и понял, откуда он приходит. Через лес проходят железнодорожные пути с пилорамы, она работает круглосуточно и твой клиент, машинист поезда. У них там очень запутанный график, два дня в ночь, два дня в день, потом два выходных, и он идёт домой через лес, не возвращаясь в город с коллегами. Я не знаю как его зовут, где он живёт, его мотивы, но вчера вечером видел, как он шёл с дневной смены. Вам не составит труда его найти, но всё-таки лучше воспользоваться твоей приманкой, или даже поймать за руку.
— Почему? — прищурился Уилл.
— С ним явно не всё в порядке, — медленно сказал Лектер, задумчиво кусая губы. — Он убил уже столько людей, что нравственная грань стёрлась и вам будет не просто его расколоть. Ты ведь понимаешь о чём я говорю?
— Понимаю, — кивнул головой омега. — Он уже стал похож на тебя?
Ганнибал гордо поднял голову и неприязненно посмотрел на Уилла.
— До меня ему ещё очень далеко, раз мне так легко удалось его найти, — медленно сказал Лектер, всем своим видом показывая, что он задет таким сравнением, — но я понимаю, что ты имеешь в виду. Очень сложно поймать разового убийцу и того, кто стал в этом деле профессионалом.
— Это верно, — согласился омега, без стеснения открывая ещё бутылку вина и наливая себе и Ганнибалу. — Человек может просто выйти из дома, пойти по тёмной улице, пырнуть ножом первого встречного, и скорее всего мы никогда его не найдём. Нет мотива, нет никакой связи с жертвой, нет следов, а если и есть, то уходящие в никуда, и всё пройдёт гладко.
— Мотив скорее всего есть, просто его тяжело понять.
— У девяносто девяти процентов убийств есть мотив, это правда, — рассмеялся Уилл, полностью расслабляясь и весело улыбаясь. — Почти всегда это бытовуха, и такого убийцу ловят почти сразу, но если жертва случайна, значит перед нами начинающий психопат. Его трудно поймать, ведь потерпевшие просто прохожие, и вот тут всё намного сложнее. Первое, второе, пятое убийство ещё будет его волновать и тревожить, он будет ждать полицию и бояться быть пойманным, а вот после десятого, когда что-то в нём сломается навсегда, это станет настоящей проблемой. Он настолько спокоен, насколько это возможно, преступления его не задевает и его разум чист и не делает ошибок. Как у тебя, Ганнибал, когда я увидел тебя впервые.
Альфа тепло улыбнулся, как будто получил комплимент, и легко поднялся на ноги. Извинившись перед своим гостем, он быстро собрал в руки столько грязных тарелок, сколько смог, и понёс их на кухню. По его задумке тот разговор, что он собирался начать, не был интимным, и им необходимо было сидеть за столом, но в окружении грязной посуды, этого делать не хотелось. Его предложение несло чисто деловой характер, а для любой беседы требовалась своя обстановка. Никто не принимает на работу сидя на одном диване, не заключает сделки в машине, и всегда требуется что-то, что будет разделять партнёров, чтобы каждый чувствовал себя спокойным и защищённым. Пока Ганнибал складывал тарелки на стойку, за ним без стеснения припылил Уилл, таща блюдо с недоеденной курицей. Это было так же мило и по-домашнему, как когда он рассекал здесь в халате, и альфа ещё раз сказал себе, что не отпустит его просто так. Дружно перетаскав на кухню всю лишнюю посуду, они вернулись за пустой стол и снова взялись за бокалы.
— Значит ты видел его, но просто отпустил, — тихо сказал омега, рассматривая блики света в красном вине. — Кроме того, что он машинист поезда тебе удалось ещё что-то о нём понять? Тебе было всё равно, что он ушёл и мог в тот же день убить ещё кого-нибудь? Я понимаю, у тебя своё видение мира, но ведь есть и закон, я работаю на него, и мне кажется, будь я таким крутым потрошителем, как ты, я не отпустил бы его чисто из принципа.
— Что такое закон, Уилл? — весело спросил альфа, облокачиваясь на стол и смотря ему прямо в глаза. — Ты ведь умный человек, и понимаешь, что закон — это всего лишь слова, придуманные кучкой немолодых людей, обладающих властью, заставить жить по ним всех остальных. Ты знаешь, что ещё совсем недавно, законно было сжигать людей на кострах за рыжие волосы, или за личные суждения, отрубать головы и руки за убитого в лесу зайца, и вешать за кражу куска хлеба?
— Да, закон непостоянен, — упрямо ответил омега, — но это не значит, что по нему не надо жить.
— А если я не совсем с ним согласен, то как же мне поступить? — удивлённо спросил Лектер, наклоняясь вперёд и открыто принюхиваясь к Уиллу. — Не уходи далеко в прошлое, мой милый друг, а просто посмотри чуть дальше собственного носа. Даже в этот момент, где-то творится законное убийство, но мы ничего с этим не делаем, потому что это нас не касается. Где-то неверных, или просто надоевших жён, заковывают в кандалы и вывозят на смерть в пустыню, оправдывают убийц, если расправа несла кровную месть, расстреливают за наркотики и вешают за то, что ты родился геем. Они придумывают законы в угоду себе, даже такие, что запрещают в них сомневаться, а я хочу быть свободным и жить так, как мне хочется, и буду делать это до тех пор, пока смогу.
Уилл хмуро посмотрел на альфу, который горделиво пялился на него в ответ, и рассерженно сложил руки на груди.
— Тебя несёт в какие-то дебри, и я не знаю, что ответить, — проворчал омега, хмурясь ещё больше. — Точнее знаю, но не вижу смысла. Ты просто сваливаешь всё в кучу, выбирая из неё то, что тебе по душе, а на всё остальное тебе просто наплевать. Углубись ещё дальше в прошлое, и запросто найдёшь полно аргументов того, что жрать людей можно, и даже нужно.
— Я просто хотел объяснить тебе то, что закон переменчив, и является плодом фантазии лишь тех людей, что их пишут, — спокойно ответил Ганнибал, делая маленький глоток вина. — Сто лет назад убивали чернокожего парня за то, что он зашёл в туалет для белых, сейчас у нас был такой президент, а завтра могут решить, что альфы и омеги — зло, и нас с тобой посадят на электрической стул за то, что мы такими родились. И заметь, это будет законно и справедливо.
— Но так жить тоже нельзя, — выдохнул Уилл, покачав головой. — Представь, если все начнут так думать.
— А мы с тобой не все, — убедительно сказал Лектер, ставя пустой бокал на стол и отодвигая его в сторону. — Я не нарушаю законы, Уилл, я честный человек. Я плачу налоги, не езжу на красный свет, не ворую детей, а лишь время от времени подправляю то, что мне не нравится.
— Удобная позиция, — усмехнулся омега.
— А главное, верная, — улыбнулся в ответ Ганнибал. — И раз уж наш ужин подошёл к концу и ты вот-вот начнёшь собираться домой, позволь мне кое-что тебе предложить.
— Конечно, я слушаю, — кивнул Уилл, заметно смутившись. — Говори, я весь во внимании.
Альфа поднялся, прихватив бутылку вина, подошёл к омеге, и встав у него за спиной, наклонился, и начал не спеша наливать ему вино. Уилл сразу ощетинился, нервно заёрзав на стуле, его запах изменился, и Ганнибал чуть ли не бегом вернулся на своё место, убедившись, что он был прав, когда решил остаться беседовать за столом.