— Хорошо, — кивнул Ганнибал, вдевая специальную нить в кривую иглу. — Постарайся не дёргаться.
Альфа за минуту зашил рану, ещё раз обработав её во избежание заражения, и опустился на колени, стягивая с плечей Уилла полотенце и рассматривая царапины на груди и животе. Там не было ничего опасного, Мэйсон лишь пустил кровь, не желая наносить смертельных ран, ведь он убивал по-другому, а профайлер, который случайно попал в его домик, вообще был помехой его планам, а не тем, кому он хотел помочь. Но всё же на плече Лектер обнаружил довольно глубокий порез, который тоже кровоточил, и снова взялся за иглу. Омега сидел неподвижно и не сводил глаз с лица своего доктора, который стоял перед ним на коленях.
— Ганнибал, — тихо сказал Уилл, поднимая руку и касаясь пальцами его скул. — А по-твоему я красивый?
Лектер перехватил рукой его ладонь и потёрся об неё щекой, наслаждаясь её запахом и близким присутствием.
— Не понимаю, что ты имеешь в виду, говоря о красоте, но точно знаю, что я готов смотреть на тебя до конца своей жизни, — тонко улыбнулся Ганнибал, возвращаясь к лечебным процедурам. — До вчерашнего ужина я не особо обращал на это внимание, но да, Уилл, ты самый красивый и родной мне омега.
— На самом деле я неудачник, — смущённо сказал профайлер, печально шмыгнув носом. — Все те женщины, с которыми я встречался, они не были от меня в восторге, и ни с одной из них у меня не было второго свидания.
— Потому что ты обманывал самого себя, Уилл, — рассмеялся Лектер, начиная ловко зашивать порез на плече. — Ты не был свободен, не был самим собой, придумав, что быть человеком и спать с женщинами это твоё. Ты что, когда-то подвергся насилию со стороны альфы? Почему ты отказался от своей сущности?
— Нет, меня не насиловали, я даже сам не помню почему, но мне были отвратительны те омеги, что бегают за своими альфами и вешаются им на шею. Я не хотел этой зависимости, не хотел течь и просить чей-то член, я мечтал быть самим собой и самому решать, что я хочу и кого.
— Поэтому ты был несчастен, — поджал губы Ганнибал, уже просто садясь на пол. — Мы говорили об этом вчера, и я хотел не только быть понятым тобой, но и желал помочь тебе стать свободным. Ты омега, Уилл, и встретив своего альфу, ты уже не станешь прежним. Я никогда не хотел быть в клетке, я смог разобраться в себе, и прекрасно знаю, что мне грозит, если меня посадят в тюрьму, но лучше год быть свободным и умереть в неволе, чем всю жизнь прожить в плену недомолвок и оков.
— Час свободы стоит всей жизни в рабстве? — спросил Уилл, наклоняясь, запуская руку ему в волосы и пропуская их между пальцами. — Ты свободен?
— Всегда думал, что да, но лишь после нашей встречи, осознал свободу полностью. Впервые в жизни я стал одним целым со своим альфой, дышал полной грудью и любил всем сердцем, и час жизни с тобой стоит всей жизни без тебя.
Омега отстранился, снова закутываясь в полотенце, и Ганнибал поднялся на ноги, скинул халат и залез в душевую кабину.
— Почему ты спросил о красоте, Уилл? — задумчиво поинтересовался Лектер, включая воду, но не закрывая стеклянные двери. — Тебя волнует собственная внешность?
— Нет, потому что это первое, что пришло мне в голову, когда я увидел тебя на обочине, — стеснительно ответил омега, говоря громче и перекрикивая шум воды. — Я видел десятки альф, голых и одетых…
— Где это ты их видел? — недовольно перебил его Ганнибал, намыливая голову.
— Да везде, но в основном в морге, — рассмеялся Уилл. — Они были разные, — молодые и старые, толстые и худые, накаченные и дряблые, — но увидев тебя в свете фар, я тут же подумал, что ты самое красивое, что мне приходилось видеть, и с тех пор эта мысль гвоздями прибита к моему мозгу.
Альфа торопливо мылся, высовывая голову из-под воды, стараясь ничего не упустить, и омега подошёл ближе и облокотился на дверку, продолжая говорить.
— Ты сел ко мне в машину, — голый, замерзший и дрожащий, — и я просто растерялся, смотря на тебя. Я никогда бы не подумал, что могу применить слово «красивый» по отношению к мужчине, но никакого другого слова я придумать не смог. Оно просто вклинилось в мое сознание и я ничего не мог с этим поделать.
— Подожди, Уилл, я хочу тебя видеть, когда ты это говоришь, — перебил его альфа, смывая пену, выпрыгивая на резиновый коврик и начиная вытираться. — Сейчас, одну минуту, пойдём на кухню и ты продолжишь. Не знаю как тебе, но мне срочно нужна чашка кофе и сэндвич.
Омега быстро покивал, помогая Ганнибалу вытереть спину, и развесив влажные полотенца на сушилке, они вышли из ванной и прошли в комнату. Лектер не глядя вытащил из шкафа два халата, достал из нижнего ящика тапочки, и взявшись за руки, они спустились вниз. Уилл сел на стул, облокотился локтем о стол, упираясь кулаком себе в щеку, и не отрываясь следил за Лектером, который торопливо, но очень толково метался по кухне. Альфа включил кофеварку, достал из холодильника овощи и мясо, и принялся за сэндвичи.
— Я съем всё, что ты мне предложишь, — спокойно сказал Уилл, смотря, как Ганнибал отодвигает нарезанные помидоры и берёт в руки мясо. — Но я должен знать, что я ем и почему.
— Хочешь знать за что кто-то попал ко мне на стол? — как-то невесело усмехнулся альфа, замирая на месте. — Не волнуйся, сейчас это просто баранина. Я ни за что не потеряю то доверие, которое смог у тебя заслужить. Это самое ценное в нашей связи.
— Ценнее меня?
— Вы одно целое.
Несколько секунд они смотрели друг на друга, как будто сказали что-то важное, и одновременно опустили глаза. Ганнибал отошёл к странной кофеварке, больше похожий на самогонный аппарат, а Уилл взял в руки нож и начал резать мясо. Через десять минут они сели завтракать, без особых церемоний набрасываясь на сэндвичи и горячий кофе. Лектер украдкой бросал взгляды на омегу, — чистого, пушистого, в махровом халате и такого домашнего, — что поражался тому, как ему самому удаётся выглядеть спокойным и собранным. Течка течкой, но любовь настигла его впервые, и он осознал её коварство во всей своей красе. Он до сих пор не знал, есть ли у него право подойти и поцеловать Уилла, мог ли он говорить ему первое, что приходит в голову, что-то приказать или потребовать, и оставалось лишь смотреть, восхищаясь им, как диким зверьком, выпущенным на волю.
— Дырку во мне просверлишь, — проворчал омега, сыто выдыхая и отодвигая недоеденный сэндвич. — Почему ты так внимательно на меня смотришь? Боишься чего-то?
Ганнибал медленно опустил глаза, вспоминая свои подозрения, но Уилл протянул через стол руку и обхватил его пальцы своими, крепко сжимая и заставляя на себя посмотреть.
— Я всё-таки хочу договорить тебе то, что не успел сказать в ванной, — ласково сказал омега, рассматривая его лицо. — Ты убежал от меня в лес и оставил мне чувство, что у меня что-то украли. Прибрав за тобой в домике, я вернулся к себе, уже зная, что столкнулся с кем-то необычным, но когда ты на меня напал, я понял, что начинаю тебе проигрывать.
— В смысле? — удивился альфа, вставая, перетаскивая стул и садясь рядом с Уиллом. — Я и сам был шокирован тем, что сделал, и мне до сих пор от этого не по себе.
— Я просто злился, но твой настоящий испуг и раскаяние, совсем сбили меня с толку, — печально улыбнулся омега, снова беря его за руку. — Я не понимал тебя, и это бесило ещё больше. На самом деле тебе не было стыдно, ведь ты сделал то, что считал правильным, но та гамма эмоций, что шла от тебя, совсем меня растрепала. Тебе было страшно, ты излучал одиночество и испуг, и в тоже время любовь и восхищение. Я знаю, эффект правды, которыми одарили нас с тобой наши звери, был временным, но мне кажется, что кроме глупых манипуляций с тестами, ты больше не соврал мне ни разу.
— И не совру, Уилл, — быстро прошептал Лектер, придвигаясь ближе и утыкаясь носом ему в шею. — Не потому что не могу, а потому что не хочу. Я тоже всё ещё растерян, ты здесь, со мной, и я не понимаю, что мне с тобой делать, но после того, как я в тебя выстрелил, я знаю точно только одно, — я больше никогда не причиню тебе вреда.