— Что с твоим носом, Ганнибал? — шепнул омега, начиная неторопливо целовать его в губы. — Неужели ты не чувствуешь, как сильно я хочу тебя прямо сейчас?
— Хочешь меня? — глухо спросил альфа, начиная жадно принюхиваться. — Сейчас?
— Да, прямо сейчас, поцелуй же меня скорее.
— Уилл, — потерянно зашептал альфа, обхватывая его крепче и прижимая к себе. — Я…
Они начали целоваться, сначала медленно и как-то торжественно, как будто любуясь собой со стороны и желая сделать этот момент красивым, но постепенно всё отпало, перестав иметь значение, и они вгрызлись друг в друга, не в состоянии разорвать поцелуй. Ганнибал в своей жизни перепробовал много разных блюд, знал все ароматы и запахи, но вкус поцелуя Уилла был особенным, — ненасытным и ускользающим. Губы омеги были мягкими и отзывчивыми, но каждое прикосновение рождало ещё больший голод, похожий на течку, но более насыщенный и неуправляемый. Как тропический шторм на них обрушился запах вожделения, возбуждая и снося все предохранители, и весь мир исчез, оставив их наедине.
Уилл висел на шее своего альфы, обхватив ногами за талию и упираясь ему в живот полностью вставшим членом, и взяв омегу на руки, Лектер оторвал его от столешницы и сделал несколько шагов к дверям.
— Здесь, Ганнибал, сделаем это прямо здесь, — забормотал Уилл, стягивая с его плеч халат и покрывая поцелуями напряжённую шею. — Я три дня провёл в твоей спальне, я хочу сделать это здесь.
Покрутив головой, Лектер посадил омегу на стол и тот сразу же упал на спину. Что-то где-то звякнуло, но оглушённый страстью альфа этого не услышал, хватая Уилла за ноги и разводя их в разные стороны. Какой-то странный, устойчивый запах, исходящий от омеги, практически сводил с ума, и согнув его почти пополам, Ганнибал посмотрел на его задницу. Она была мокрой, и из неё текла смазка, пачкая халат и ноги Уилла.
— Что это? — прошептал альфа, собирая пальцами вязкую жидкость и пробуя её на вкус. — У тебя снова течка, Уилл?
— Нет, я просто возбуждён, — вымученно ответил Грэм, начиная возиться на столе. — Ну же, Ганнибал, ты так хотел разбудить во мне омегу, так делай же с этим что-нибудь.
Ещё несколько секунд Лектер потупил, смотря на любимого, который уже начал жалобно скулить, и наклонился ниже, втягивая в себя совсем новый запах его омеги. Он увидел, как из его задницы выплеснулась ещё одна порция смазки, густая и ароматная, и кинулся к ней, жадно присасываясь к пульсирующей дырке и слизывая это угощение, не понимая, как это возможно. Сейчас Уилл был совсем другой на вкус. Как будто до этого они трахались в состоянии алкогольного опьянения, когда есть страсть, наслаждение, удовольствие, но всё как-то притуплено и размыто. Чем сильнее он вылизывал омегу, который стонал и дрожал в его руках, тем насыщеннее и вкуснее тот становился, и если бы Уилл не схватил его за волосы и не потащил к себе, вряд ли он смог бы оторваться от него добровольно.
Омега рванул его халат, истерично дёргая за пояс, и пробравшись к желанному телу, схватил альфу за член. Ганнибал наклонился вперёд, упираясь ладонями в стол и не отрываясь смотрел на лицо Уилла, который скулил и суетился под ним. Он почувствовал, как омега направил его член себе в задницу, как толкнулся навстречу, обнимая ногами и притягивая ближе, но вдруг это стало как-то не особо важно. Лектер просто не мог оторвать от него глаз. Уилл обхватил его за талию, запрокидывая голову назад, толкаясь вперёд и почти заставляя себя трахать, но Ганнибал завис в прострации, любуясь выражением его глаз. Они были потерянными, возбуждёнными, невидяще смотрели куда-то вверх, и были затянуты пеленой наслаждения, которое передавалось и альфе. Он впервые в жизни трахал кого-то, занимаясь любовью не только членом, но и взглядом и это было прекрасно. Невероятный факт, что лицо Уилла доставляет ему больше удовольствия, чем само проникновение, парализовало его и он застыл на месте.
Уилл с каким-то ужасом посмотрел на альфу, и вцепившись в ворот его халата, рванул на себя.
— Что случилось, Ганнибал? — задрожал омега, испуганно смотря ему в глаза. — Почему ты остановился? Тебе плохо со мной?
— Нет, Уилл, совсем нет, — успокаивающе прошептал Лектер, не понимая, как объяснить свои мысли. — Я вознёсся на самый пик возможного блаженства, выше уже ничего нет, только звёзды.
— И я хочу к тебе, любимый, — простонал омега, обнимая за шею и прижимаясь щекой к его щеке. — Вознеси и меня туда, Ганнибал, пожалуйста.
Ганнибал зарычал, наконец-то выходя из своего влюблённого обалдения, и схватив Уилла за талию, толкнулся в него со всей силы. Омега выгнулся, с наслаждением принимая своего альфу, из него выплеснулся какой-то сладко-приторный аромат возбуждения, пропитывающий их насквозь, и они полностью отдались этому чувству. Они трахались самозабвенно и торопливо, что-то шепча и постоянно целуясь, и кончили почти одновременно, вцепившись друг другу в волосы и не разрывая зрительный контакт. Они вместе дотянулись до звёзд, которые были выше пика блаженства, и рассыпались в прах, деля одно дыхание на двоих.
Альфа пришёл в себя первым, поднимаясь с придавленного к столу возлюбленного, и отлипнув от него, сделал шаг назад и осмотрелся. Уилл лежал неподвижно, весь заляпанный следами их близости и тупо смотрел в потолок. Они так и не сняли халаты, и из омеги вытекало благородное каннибальское семя, пачкая и так уже грязную одежду. Пол был засыпан осколками разбитых чашек из-под кофе, и Ганнибал замер на месте, рассматривая этот беспорядок. Уилл приподнялся на локтях, и перевесившись через край, тоже посмотрел на пол.
— Это я разбил, наверное, — стыдливо промямлил омега, усаживаясь и прикрываясь краешком халата. — Прости, я не хотел.
— Что за ерунда, — усмехнулся Лектер, размораживаясь и доставая из нижнего ящика гарнитура маленький совок и щётку. — Не спускайся вниз пока я всё не уберу. Посуда бьётся, нет ничего вечного, и лишь человеческая жизнь имеет ценность.
— Сказал человек, убивающий за грубые слова, — тихо рассмеялся Уилл, наблюдая за тем, как Ганнибал собирает крупные осколки. — Я привезу свои чашки из дома, или лучше мы пойдём и купим новые.
— У меня полно посуды, Уилл, — ответил альфа, заметая всё в совок и выбрасывая в мусор чашки, павшие в чужой страсти, — и я никогда не храню её до случая, а пользуюсь всем, что у меня есть. Именно хрупкость жизни научила меня этому. Каждый момент важен, нет смысла что-то откладывать до важного дня, ведь любой миг может быть последним.
— Тогда купим новые, — убедительно сказал омега, спрыгивая со стола и бросаясь к Ганнибалу на шею. — Всё, что есть у меня и у тебя, оставим в прошлом, и начнём строить нашу жизнь вместе. Если хочешь, чтобы я переехал, знай, я переберусь к тебе не один, а со своими собаками, и если ты против, то собирай всё ценное и двигай за мной, но там тоже будут собаки.
— Новое, так новое, — кивнул Лектер, обнимая Уилла и прижимая его к себе. — Пока ты переедешь ко мне, естественно, со своим зверинцем, но завтра же я начну искать новый дом, чтобы он полностью соответствовал нашей семье. Там должен быть большой сад, чтобы…
— Помолчи, — со смехом перебил его омега, затыкая далеко идущие планы поцелуем. — Давай начнём нашу семейную жизнь с душа? Что-то липкое и противное течёт из моей задницы прямо по ногам, и это отбивает у меня желание говорить о будущем.
Ганнибал кивнул, как-то несмело улыбаясь Уиллу, и подхватив его на руки, потащил в ванную комнату.
Все двери были открыты, всё самое главное сказано, приоритеты расставлены и приняты ими обоими.
Ганнибал и Уилл. Альфа и омега. Чесапикский потрошитель и профайлер ФБР.
Есть у них будущее? Я думаю да, ведь они были честны не только перед друг другом, но и перед собой, а это та свобода, что делает людей счастливыми и родными.