Заметят дежурные Кольку Маленького в спальне — выгонят, потому что в спальне, как известно, торчать не полагается. Толкнётся Колька в красный уголок, а там младшие собрались, сидят рисуют. У них кружок рисования — раз в неделю специальный педагог приходит, с ними рисует. Сунется Колька в вестибюль — там его дежурная воспитательница прихватит: иди-ка помоги дежурным дорожки убирать или цветы поливать… Подметёт Колька дорожки, пустит из шланга струю на кусты и цветники и опять приткнётся в уголке.
Конечно, там у них, в Крестнике, ничего такого нет. И дом старенький, в нём ещё барин до революции жил. То крыша течёт, то венец подгнил. Сергей Петрович каждый раз в район мотается, всё выпрашивает лесу или железа на ремонт. Когда выпросит, а когда и нет — сами ремонтируют как могут. И костюмов им таких не шьют, как тут. А с обувью: беда: две пары ботинок на год, и всё. Девочки — те ничего, им хватает, а мальчишки за месяц разобьют. Сергей Петрович прямо за голову хватается. Уж ребята и так берегут эти ботинки, даже рыбьим жиром мажут. Им всю зиму рыбий жир доктор велит глотать по ложке. Но у них все этим жиром ботинки потчуют. Ботинкам — им тоже полезно. Сидит Колька в уголке на скамеечке, думает свою думу, и вдруг — хлоп! — мимо мячик пролетел и прямо в гладиолусы. Ох и гладиолусы! До чего ж красивые эти цветы! Колька даже подумывает увезти несколько луковиц домой. Они, правда, там у себя в Крестнике больше на огород нажимают да на клубнику, а так растут под окнами какие-то цветочки. Но это не то, что гладиолусы. Вот приедет Колька домой и посадит там гладиолусы. Он уже знает, как за ними ухаживать. Ну и цветы. Красота! И как это малышей угораздило мяч сюда закинуть! Тут и играть-то не разрешается. Вон за оградой на пустыре иди и играй.
— Ну, чего плакать-то? — сказал Колька малышу. Длинненький такой мальчишка, почти с Кольку ростом, а лет ему мало, глуп ещё, что с него спросить. — Не реви, — повторил Колька.
— Д-да, — прохныкал мальчишка, — не р-реви! А м-мячик?
Он и так-то заикался, этот мальчишка. Это у него после пожара. Мать его выбросила из окна, а сама сгорела. Вот он и заикается. А как заплачет — и вовсе ни одного слова не поймёшь. Только мычит.
— Эх, ты! — сказал Колька.
Оглянулся — никого нет. Ну и ладно. Тихонько перемахнул через решётку ограды, пошёл осторожно, как Гулливер среди лилипутов, стараясь не наступить на бархатные головы.
— Куда ж он задевался — мячик?
— Т-там, — мычит мальчишка, — т-там, у т-той с-с-стен-н-н-ны.
Глянул Колька вокруг воровато, точно он рвать эти цветы полез, и дальше. Как провалился мячик!.. Ой! Надо же! Сам Павел Иванович — в калитку и идёт по усыпанной песком дорожке мимо цветника. Тут уж не до мячика! Колька, как заяц, запрыгал назад. Сюда шёл — ни одного цветка не помял, а обратно — прямо по головам потопал. Скорей! Скорей! Да не вышло. Павел Иванович на дорожке остановился. Стоит и смотрит, как Колька Маленький шагает по гладиолусам. Подозвал испуганных ребятишек и велел:
— А ну, дежурных сюда!
Примчались дежурные. За ними воспитательница в белых кудрях-барашках, Клавдия Максимовна, бежит, переваливается, даже запыхалась от бега.
— Ах, какой мальчишка! Вы видите, Пал Ваныч, никакого сладу с ним нет. Никакой дисциплины…
А Колька Маленький стоит ногами на растоптанных цветах.
Вечером самое хорошее место — на веранде: и ветерок с моря обдувает, и цветы густо пахнут. Только комаров много. Это они на свет летят. Сидят ребята — и хлоп-хлоп себя то по шее, то по лопатке, то по голым ногам веточкой обмахивают. Только Колька Маленький не хлопает себя ладошкой, и веточки у него нет никакой. Хоть все комары в него вопьются — не заметит. До комариных ли тут укусов! На веранде полным-полно народу: и ребята, и воспитательницы обе, и уборщица тётя Маша с испуганным лицом, и завхоз, молодой толстый мужчина, на барьере пристроился, чтоб видней было. А смотреть-то на что? Смотрят все на Кольку Маленького. Он стоит посреди веранды, потому что сегодня обсуждают его недостойное поведение.
Павел Иванович, строгий и торжественный, словно на праздник собрался. На нём не белый костюм, как днём, а вечерний — тёмный. Говорит Павел Иванович тихо, так, словно ручеёк журчит. Говорит всё правильно. Что вот страна заботится о детях, всё им дала: и эту дачу у самого синего моря, и сад чудесный.