Ну а мыши… Мыши, оказывается, тоже болеют энцефалитом и помогают установить, где всего больше водится клеща.
— …и если анализ крови…
— …новые данные…
— Наконец будет выявлен главный очаг заражения!
— Нужна повторная экспедиция, — говорил Лобанов, размахивая руками.
Женька тоже считал — нужна!
Но экспедицию почему-то всё не утверждали. Наверно, боялись: а вдруг Лобанов не поймает новых мышей?
Теперь по вечерам Женька, как только хлопала входная дверь и раздавались быстрые шаги, выскакивал из комнаты:
— Ну как? Утвердили?
— Пока нет, — хмуро отвечал Лобанов, — средств нету — денег, — пояснял он.
— А много надо-то? — спросил однажды Женька.
— Много ли надо? — переспросил Лобанов, не поворачивая головы; он стоял, посвистывая, и всё любовался пузатыми клещами на картинках. — Да порядочно, брат. — Он вздохнул и перестал свистеть. — А что?
— Ничего, я так. — Женька помолчал. — А то по облигациям можно выиграть или лотерейный билетик купить. (У самого Женьки тоже хранился такой билетик — бабка подарила, на счастье: «Может, выиграешь, внучек».) А что, — сказал он, — некоторые выигрывают. Даже холодильник или телевизор можно, если счастливая судьба, — повторил он слова бабки.
Лобанов покачал головой и вздохнул:
— Нет, нас телевизор не устраивает. У нас там, понимаешь, пока ещё телецентра нету. Передачи смотреть нельзя. А холодильник, оно бы ничего, да таскать тяжко. — И он потрепал Женьку за вихры.
В этот вечер Женька пришёл с гулянья довольный. Сбросил в передней пальто, нащупал рукой в оттопыренном кармане брюк гладкие бока с острыми гранями и лёгкую пуговку кнопки. Всё-таки он везучий! Так удачно выменял у Лёшки-первоклассника фонарик! Ну и дурак же этот Лёшка! Всё хвастал: «Смотри, Жень, смотри!»
Тонкий лучик был при дневном свете слаб и бледен. Он зябко дрожал в холодном прозрачном воздухе. Только золотистая коронка вокруг лампочки сияла ярко и празднично.
— Жми, — командовал Женька, — жми давай!
И Лёшка гонял лучик по двору, заставлял его взбираться на стены, заглядывать в окна. Он так старался, глупый. Конечно, фонарик сгорел. Лёшка растерянно держал в руках серебристую трубочку, изо всех сил нажимал на кнопку, но фонарик был мёртв. Лучик исчез — то ли растворился в мглистом свете дня, то ли забился глубоко в своё серебристое логово.
Вот тут Женька и начал:
— Лом! Кому нужен такой фонарик? Конечно, Лёшка согласился поменять фонарик на педаль велосипеда, которую Женька вчера нашёл на помойке. А фонарик-то очень даже хороший, надо только заменить лампочку. Женька поскорее ушёл со двора, чтобы Лёшка не спохватился и не потребовал свой фонарик назад.
Лобанов уже был дома. Пришёл сегодня пораньше. Женька сунулся к нему.
На лобановской кровати были разбросаны рубашки, носки и другие вещи. А сам Лобанов, насвистывая, укладывал их в рюкзак.
— Утвердили? — догадался Женька. — Едете?
Лобанов подмигнул:
— Едем, едем!
В комнату шумно ввалились лобановские приятели:
— Значит, едем?
— Едем, едем, — так же, как и Женьке, отвечал Лобанов.
Они опять заговорили о сметах, маршрутах, продуктах, о каком-то Терентьеве, который здорово их поддержал.
— До Москвы — поездом, — доносилось до Женьки.
— До Усть-Алама — самолётом.
— До перевала пройдут лошади.
Им было не до Женьки. А он всё сидел и слушал, как они говорили о предстоящем пути, обсуждали, как достать поскорее снаряжение и запасти продовольствие, об опасностях и трудностях, которые им предстоит побороть, и снова о зловредном клеще.
Когда Женька ушёл от Лобанова, было совсем поздно. Отец с матерью уже спали. Только бабка сидела на кухне и ждала Женьку. Сразу же поставила на стол стакан с горячим чаем, подвинула блюдечко с клубничным вареньем. Женька мигом проглотил два куска хлеба, вылизал начисто блюдечко. Потом пошёл в комнату, где на узеньком диванчике возле окна уже была постелена для него постель. Прикрытая газетой лампочка бросала низкий, приглушённый свет.
Когда Женька разделся, из кармана что-то выпало, глухо брякнув об пол. Это был фонарик. Женька совсем забыл о нём. Теперь он поднял его, повертел в руках гладкий холодноватый ствол. Но то, что ему удалось так легко выманить у Лёшки этот фонарик, уже почему-то не радовало Женьку. Он погасил свет и лёг. Но уснуть не мог.