– Ты солгала. Я же говорил тебе, Таб, давным-давно, что если ты опять натворишь это дерьмо, тебе не понравятся последствия, – он указал на пол. – Теперь ты увидишь последствия, – он начал идти, и его взгляд переместился на Шая. – И ты тоже.
Он остановился рядом с Шаем, почти нос к носу, и продолжал говорить.
– Моя дочь, мой брат. Это не круто. И ты это знаешь. Вот почему ты все скрыл. Не думай ни на секунду, что это дерьмо прокатит. Держись, брат. Я слежу за твоей задницей. Если ты облажаешься, даже совсем капельку, я не поленюсь и... надеру... тебе... задницу.
Я резко вдохнула воздух, обжегший легкие, когда Шай дернулся, и я увидела, как папа прошел мимо нас, прямо к двери.
Шай повернулся к нему.
Потом он открыл рот и взорвал мой мозг.
– Тэк, брат, я люблю ее.
Папа уже открыл дверь, почти полностью высунувшись из нее, но он повернулся и посмотрел на Шая.
Папа не скрывал своего отвращения.
– Брат, ты не знаешь, что такое любовь.
И с этими словами он ушел.
Я уставилась на дверь. Слишком много всего произошло, чтобы осмыслить все это.
Потом все встало на свои места. То, что произошло, поразило меня, как пуля, и я повернулась к Шаю, который тоже смотрел на дверь, и желваки двигались на его челюсти.
– Ты любишь меня? – прошептала я.
Он медленно повернулся ко мне, желваки продолжали двигаться на его челюсти, пока его глаза не встретились с моими.
– Ты потеряла того парня, ты нашла в себе силы продолжать жить и это вызывает уважение. Знай, Табби, когда я потерял тебя, я постарел словно на шестьдесят лет. Я знаю это в своем члене. Я знаю это нутром. Я знаю это в своем сердце. Я знаю это в глубине своей проклятой души.
Боже мой.
Боже мой!
Слезы наполнили мои глаза, и я застыла, глядя на этого долговязого парня-байкера.
– Твой отец только что бросил все эти слова, а я просто выложил все как есть, – заявил Шай, когда я промолчала. – Сейчас самое время поделиться, Табби.
– Я люблю тебя, – прошептала я.
– Хорошо, но не говори мне это дерьмо на расстоянии трех футов. Иди нахрен сюда.
Я вскочила на ноги, сделала один шаг и бросилась к нему.
Шай, как делал это все время, поймал меня.
Я обхватила его руками и посмотрела в его прекрасные зеленые глаза.
– Я люблю тебя, – снова прошептала я.
– Хорошо, – прошептал он в ответ, скользнув рукой вверх по моей шее, в волосы. Он притянул мое лицо к своему и поцеловал.
И он продолжал это делать, пока не уложил меня в постель и остановился только для того, чтобы заняться со мной любовью.
Глава 13
«Дома больше нет»
Три дня спустя
Я въехала на площадку возле комплекса, осматривая пространство. Я видела мотоцикл Шая, байк отца, трайк22 большого Пити и мустанг Тайры.
– Отлично, – раздраженно пробормотала я себе под нос. – Вся банда здесь.
Достаточно сказать, что я была не в настроении.
Плохое настроение отчасти было связано с тем, что я только что закончила работу, и в мое отсутствие доктор Придурок не нашел времени поразмышлять над ошибочностью своих методов (что неудивительно). Я больше не была его единственной мишенью, но он вел себя хуже, чем раньше, так что это все еще чувствовалось. Проблема была в том, что теперь, когда я обманула их, чувствовала, что должна доказать, что я была уверена в себе, что они могли рассчитывать на меня, и я не скулила о докторе Придурке после того, как заставила их пройти через хлопоты и расходы ненужного процесса найма.
Плохое настроение также было связано с тем, что Натали все еще не звонила, хотя я звонила ей каждый день с тех пор, как она уехала.
И последнее, плохое настроение было связано с тем, что ни папа, ни Тайра не отвечали на мои звонки, звонки, которые я делала неоднократно, и это выводило меня из себя.
Хотя Тайра и папа не отвечали, мне позвонил Раш, надирал мне задницу в течение десяти полных минут, не давая мне вставить ни слова, сказав какую-то чушь о Шае, которую я не желала замечать и что я прощу его когда-нибудь в далеком будущем. Затем он бросил трубку.
Бросил трубку!
В разговоре со мной!
Я позвонила большому Пити и спросила, какого черта он заговорил с папой раньше, чем со мной.
– Лапочка, я знаю твоего папу, он хотел бы знать, – объяснил он мне.
– Пит, какого черта? Ты не думаешь, что может быть, есть причина, почему он не знает, и единственные люди, которые могут объяснить эту причину, будут Шай или я?
– Я взвесил свои действия, Табби, и, в конце концов, поступил правильно, – ответил Пит, и я знала, что он повернулся спиной к моему тону, потому что он был отличным парнем, я обожала его, а он обожал меня, хотя он и был упрямой задницей. Не говоря уже о том, что он был байкером и старым. Он не привык, чтобы женщины закатывали ему истерики, поэтому он разводился (три раза).
– Ну, ты ошибаешься, – сказала я ему прежде, чем повесить трубку.
Это было вчера, два дня сообщений, которые остались без ответа от папы и Тайры, тирада Раша и продолжающаяся обида Натали. И это даже не включало в себя тот факт, что Шай пытался замалчивать вещи, которые были не так уж хороши для него в «Хаосе». Не то чтобы он сказал это прямо, но я поняла это по выражению его лица и по его настроению.
Братья были примерно так же рады, как и папа, когда распространилась новость, что я и Шай вместе, а когда байкеры были раздражены чем-то, они не болтали об этом со своими психологами. Весь ад вырывался на свободу.
Так что к тому времени, когда я дозвонилась Питу, все было кончено.
Теперь я была в гуще бури.
Да, хорошо, Шай был братом, я была дочерью президента клуба и это имело волновой эффект на семью.
Но, по словам Шая, мне было двадцать три года, и мне действительно не нужно было отчитываться перед моим отцом, мачехой и большой семьей байкеров с кем я трахалась.
Серьезно!
Так что я уже рвалась в бой, когда все еще одетая в униформу, поднялась по ступенькам в офис и ворвалась внутрь.
К счастью, я увидела, что моих младших братьев Райдера и Каттера не было там как обычно, они часто болтались со своей мамой, пока она работала.
Это была единственная хорошая вещь.
Плохо было то, что Тайра с улыбкой повернулась к двери, а потом увидела, что это я. Ее лицо стало пустым, губы сжались, она подняла руку и объявила.
– Табби, я надеялась, что ты поймешь все, когда я не отвечала на твои звонки. Мне нужно еще несколько дней, чтобы обдумать то, что ты сделала, прежде чем я поговорю с тобой.
Она не могла быть серьезной.
Она говорила со мной так, словно мне было шестнадцать.
Не-а.
Ни за что.
Я смотрела на нее в ее милом маленьком топике и знала, что на ней была узкая, элегантная юбка и высокие каблуки за столом, который скрывал ее. Даже после многих лет работы офис-менеджером «Райда», гаража, управляемого байкерами, она не отказалась от своего профессионального вида. Я знала, что папу (и всех остальных ребят) это впечатляло. Я также знала, глядя на нее, что это был взгляд, который я уже видела однажды. Ту же фразу она сказала, когда я была с Джейсоном. Фраза, которая была Тайрой, а не мной.
Я вошла, закрыв за собой дверь, остановилась в паре футов от ее стола и повторила.
– Тебе нужно еще несколько дней, чтобы обдумать то, что я сделала?
Ее глаза сузились, и я поняла, что она разозлилась, но я также знала, что я разозлилась еще больше.
– Ты меня слышала, – ответила она.
– О да, слышала. Я просто не понимаю тебя. Что именно я сделала?
Ее голова дернулась от гнева, глаза расширились, и она заявила.
– Ты солгала своему отцу и мне.
– Когда я это сделала? – спросила я. Я видела, как она сморщила нос, это было мило, но это также было признаком гнева.
– Не умничай. Ты же знаешь, что ложь по недомыслию – это то же самое, что и ложь.
– Хорошо, теперь, когда ты разговариваешь со мной, скажи мне, почему мы вернулись в прошлое, потому что насколько я знаю, мне двадцать три, у меня есть диплом колледжа, работа, квартира, мертвый жених и мужчина в моей постели. Так что я вроде как хочу знать, почему ты говоришь со мной, как будто мне шестнадцать.
Ее голос затих, когда она предупредила.
– Осторожнее, Табби.
– К черту осторожность, Тайра.
Она моргнула. Я никогда так с ней не разговаривала. Черт возьми, я не знала, говорила ли я когда-нибудь с кем-то подобным образом. На самом деле, я никогда не думала, что буду так говорить, и точно не с Тайрой, мы были так близки.