– Я думаю, что он собирается...
Лицо папы приблизилось, его глаза были темные, напряженные. Он много чего чувствовал, но все равно его взгляд был каким-то нежным, когда он повторил.
– Иди домой, Табби. Я справлюсь. У братьев есть это. Все будет хорошо, – он не сводил с меня глаз, а когда я облизнула губы, и прошептал, – Таб, поверь мне.
– Я не хочу навещать его в тюрьме, – прошептала я в ответ.
– Ты не будешь, – сказал мне папа.
– Тебя тоже, – продолжала я.
– Этого ты тоже не будешь делать, – заверил меня папа.
– Или кого-нибудь еще, – продолжала я.
В папином взгляде, все еще нежном, мелькнуло нетерпение.
– Табби, дорогая, твое послание ясно. Я понимаю тебя, но мы знаем, что делать. Думаешь, не знаем?
Я выдержала его взгляд.
Потом я кивнула.
Он знал.
Я надеялась.
– Ладно, папа.
– Мне нужно кое-что сделать, дорогая. Иди домой, – его пальцы сжались на моей руке, не сильно, но они послали сообщение. – Твой мужчина будет дома сегодня вечером.
Я посмотрела на папу и прочла это в его глазах.
Мой мужчина будет дома в эту ночь. Что будет, когда он доберется туда, зависит от меня, но мой отец и его братья собирались вернуть его мне.
Я молча кивнула.
Он выдержал мой взгляд, прежде чем сказал.
– Я вижу твою игру, и она была наполнена красотой. Но, дорогая, я скажу это один раз, и мы не будем идти по этой земле снова. Такое дерьмо делается в семье.
Я поняла его. Боже, я его поняла.
К счастью, был только один человек, который убил родителей Шай и таким образом испортил его жизнь, так что это больше не повторится.
– Тебе не придется повторять это снова, папа, – заверила я его.
– Это моя девочка, – пробормотал он, а потом взял меня за руку и потащил к двери. – А теперь иди домой.
Я посмотрела на ребят. Они двигались, переминались, жались друг к другу.
Планирование.
Они планировали.
Я посмотрела на папу.
– Люблю тебя, – прошептала я.
– То же самое, – пророкотал он.
Я улыбнулась, и улыбка моя дрогнула.
Папа не улыбнулся, он кивнул.
Я сделала глубокий вдох и убралась восвояси.
***
Тэк
«Харлеи» ревели вокруг них, а Ли Найтингейл и Кейн «Тэк» Аллен стояли рядом с «эксплорером» Ли.
– Не глупи, парень, – сказал Тэк, не сводя глаз с Найтингейла.
– Знаю это, Тэк, – ответил Ли.
– У тебя все еще есть деньги моей девочки? – спросил Тэк, и Найтингейл кивнул.
– Каждая копейка.
– Ты вернешь деньги или придержишь их? – спросил Тэк.
– Как ты скажешь, – ответил Найтингейл.
– Ты сказал моей девочке, что перестал смотреть, но так и не перестал смотреть.
Лицо Найтингейла стало жестким.
– Человек теряет свою семью, он должен знать, кто отнял их у него.
Это заставило Тэка вскинуть подбородок.
– Делай, как он сказал. Отведи его к месту высадки. Ты не увидишь братьев, но мы будем рядом.
Найтингейл кивнул.
– Моя команда доставляет его, и мы свободны от этого. Нашего участия в этом не было. Можешь ли ты заверить меня в этом? – спросил он.
– Совершенно верно, – подтвердил Тэк.
Найтингейл снова кивнул.
– Маркер «Хаоса», – сказал Тэк.
– Сойдет, – согласился Найтингейл. – Я верну тебе деньги.
На этот раз Тэк кивнул.
Переговоры окончены.
Сделка заключена.
Ли Найтингейл запрыгнул в свой грузовик.
Тэк подошел к своему мотоциклу, перекинул через него ногу, заставил его взреветь, а затем направился к брату, чтобы защитить его.
Глава 18
«Разорвать круг»
– Она умоляла сохранить ей жизнь?
– Чувак, я завязал.
– А он?
Шай Кейдж сидел на заднице на грязном полу сарая в предгорьях. Его ноги были согнуты, локти уперты в колени, пальцы сжимали нож. Костяшки его пальцев были разбиты, разорваны и окровавлены.
Человек перед ним, со связанными ремнем запястьями за спиной, лежал на боку. Его положение было неудобным, так как его лодыжки так же были связаны. Его лицо было изуродовано и окровавлено. Глаз почти закрылся. Из уха сочилась кровь.
На вопрос Шая мужчина не ответил. Он просто застонал.
Шай продолжал допрашивать.
– У нее было время сказать тебе, что у нее было два мальчика с няней, которые играли в игры, ели нездоровую пищу и смотрели фильмы допоздна, не имея ни малейшего понятия... ни малейшего... понятия о том, что утром они проснутся без семьи?
Мужчина сделал влажный, неряшливый, болезненный вдох, но ничего не ответил.
Шай не сводил с него глаз.
– Или ты их быстро вскрыл? Была ли у них вообще возможность сказать «пожалуйста»?
Мужчина закрыл свои опухшие глаза и прошептал.
– Я был тогда не в себе.
– Да, поговори со мной об этом, – сказал Шай, его слова были приглашением, но тон был резким.
Мужчина открыл глаза, опустил голову в грязь, но его глаза скользнули вверх, к Шаю.
– Отпусти, чувак. Я сделаю все, что угодно.
– Я знаю, – согласился Шай. – Я знаю, потому что, чтобы получить дозу, ты, бл*дь, убил мою семью. Это, блин, вообще какая-то ху*ня.
– Теперь я чист, – поспешно повторил мужчина. – Я выбрался оттуда и, брат, скажу тебе, не проходило и дня, чтобы я не помнил, как низко опустился, и это не давало мне покоя.
– Они тебе снятся? – спросил Шай.
– Каждую ночь, приятель, каждую ночь. Я вижу их каждую ночь.
– Значит, ты помнишь. Если видишь их, скажи мне. Они умоляли?
Мужчина закрыл глаза.
– Он дарил ей серьги на каждое рождество, – сказал Шай. – Ни хе*ню какую-то, это были бриллианты, изумруды, рубины. После того, как заткнул ее, ты рылся в моем доме, но не получил это дерьмо, не так ли... – он запнулся, прежде чем закончить с отвращением, – братан?
Мужчина открыл глаза и прошептал.
– Нет.
– Нет, – прошептала Шай в ответ. – Я знаю. Моя сука тетя получила их. Тетя, к которой мы с братом попали после того, как ты убил мою семью. Тетка, которая сделала нас своими рабами. Которая обращалась с нами как с дерьмом. Она ненавидела нас и давала нам знать об этом каждый гребаный день в течение шести гребаных лет. Она получила серьги моей мамы.
– Мне жаль, – отрывисто ответил мужчина.
– Мне тоже, – согласился Шай. – Я сожалею уже шестнадцать гребаных лет.
– Если бы я мог вернуть все обратно, я бы это сделал, – сказал ему мужчина.
– Ты не можешь, – коротко ответил Шай.
Мужчина сдвинулся, его глаза встретились с глазами Шая.
– Я сделаю все, что ты хочешь. Что угодно. Я тебя понял. Я заслужил это. Я знал, что это произойдет. Моя епитимья28. Это должно было случиться, я всегда знал это. Вы не можете сделать то, что я сделал, и дышать легко. Ты должен знать, что я сделаю все, что ты захочешь, но пожалуйста, пожалуйста, не убивай меня.
– Если ты сделаешь все, что я захочу, тогда, бл*дь, ответь мне, они умоляли?
Он сделал еще один влажный, булькающий вдох и ответил.
– Нет.
– Скажи мне, – приказал Шай.
Мужчина снова неловко заерзал.
– Я... они оба... он удивил меня. Я его не видел. Я имел дело с ним сначала, он показался, и я просто, я просто испугался, и я...
Он замолчал, но Шай знал, что он сделал. Он точно знал, что он делал. Он убил отца Шая. Тогда мужчина сказал ему.
– Она была на кухне. Я удивил ее.
– Быстро, да? Все прошло быстро? – Шай подтолкнул.
– Да, – быстро ответил он. – Все прошло быстро.
– Они не страдали?
– Нет, – Мужчина с трудом покачал головой, прижимаясь к земле. – Нет, дружище, они не страдали. Она не... – его голос упал почти до нуля, – она даже не знала, что я был там.
Шай закрыл глаза.
– Я выстрелил ей в затылок, – тихо произнес мужчина.
Голова Шай упала вперед.
– Она ничего не поняла, – закончил мужчина.
Шай поднял голову и посмотрел на него.
– Только что она была жива, были два мальчика, которых она любила, муж, который притягивал ее к себе на колени для поцелуя, когда она просто шла по комнате, муж, который дарил ей серьги, а в следующий момент ее уже нет.
Мужчина кивнул, его голос дрогнул, когда он сказал.
– Я сделал это. Я сделал это.
Шай склонил голову набок.
– У тебя есть семья?
Мужчина дернулся, а глаза, даже опухшие, расширились, наполняясь страхом.
– Нет, дружище, нет. Никакой семьи.
– У тебя есть семья, – сказал Шай.
Мужчина покачал головой.
– Нет. Не раньше, чем я завязал. После того, как я завязал. Не раньше, чувак, они не знают, кем я был. Они даже не знают, что я – это я.