Одним из глобальных неудобств этих камер являлось то, что они открыты с одной из сторон, обращенной в общий коридор. Вместо стены и двери с этой стороны нишу ограждало силовое поле, преодолеть которое было невозможно — оно преграждало путь надежнее каменной стены. Убрать его могли только сами хозяева, причем Сергей так и не смог понять принцип управления этим полем. Либо им управляли откуда-то из другого помещения, либо телепатически. То, что сьерры — телепаты, он понял тогда, при первой с ними встрече, когда не позволил кодовому слову ворваться в свой разум и навести в нем свой порядок.
Это случилось чуть больше года назад. Тогда Сережа впервые не удовлетворился простым ответом на его вопросы, заданные Лиэлл: а как это — чувствовать другого человека, а что такое мыслеобразы? Лиэлл улыбнулась его настойчивости и пообещала показать парочку приемов, позволяющих уловить чужие мыслеобразы. Как и следовало ожидать, у Сергея ничего не получилось, но соэллианка неожиданно посерьезнела и попросила у него разрешения «коснуться» его сознания. Лиэлл он доверял безоговорочно и разрешил. Тогда впервые и появилось это легкое перышко, щекочущее изнутри. И тогда же проснулся старый страх — еще в детстве прочитанные книги-триллеры про телепатов-маньяков и их коварство сильно напугали Сережу. Родителям стоило большого труда доказать, что телепатия — это фантастика. Теперь же Лиэлл показала ему, что фантастикой прямой контакт двух разумов являлся только для землян.
Даже нежное вторжение друга в его сознание вызвало совершенную панику. И он загородился от соэллианки, всеми силами пытаясь избавиться от того перышка. Тогда-то Лиэлл и сказала, что Сергей обладает совершенно невозможной для землянина способности к телепатии. Слабой, неразвитой и ограниченной — но телепатии. И тогда начались их занятия. Ли хотела понять, на что он способен, а он хотел научиться защищать свой мозг. Родители молчаливо соглашались, Юля настояла на постоянном медицинском контроле за процессом, Михаил напряженно размышлял, каковы причины появления таких возможностей, Катя просто восхищалась, а Павел и Федор старались поддерживать уверенность Сергея в своих силах — один серьезными разговорами, а второй — вечными дружескими шутками.
Дошло до того, что, чуть больше года спустя с начала их тренировок, в один прекрасный день Лиэлл не смогла сама пробить пси-блок, поставленный Сергеем. Смог это сделать только Матиэллт, находившийся в тот момент на Земле.
Сейчас юноша понимал, что, когда сьерр ударил по его сознанию, мозг автоматически выставил тот самый пси-блок. И то ли сьерр был слабее Матиэллта, то ли он вообще не заметил, что от него закрылись наглухо, но очнулся Сергей сам собой, с ужасом понимая, что остался один. Все остальные — мама, отец, Павел, Юля, Федор, Михаил и Катя — все они оказались совершенно чужими. Никто из них не помнил не то, что друг друга — себя не осознавал. Для Сергея это оказалось шоком, с которым он постарался справиться как можно быстрее. Да, все это ужасно, но сейчас главное не выдать себя. Он сам — вот все, что у него осталось. Если и он станет пустым, как высохший колодец, они все застрянут тут навсегда.
Как бы то ни было, но если человечество на триста лет, а может, и навсегда, потеряло возможность исследования телепатии, то экипаж «Эвридики», напротив, обрел шанс на спасение из этого плена. Потому что выбраться отсюда они не смогут сами, им это просто не нужно, они не представляют, что это возможно, что бывает такая штука — свобода. Но Сергей-то представляет. И он сделает все, чтобы спастись самому и вытащить остальных.
Рептилоиды сами крайне редко появлялись в камерах. Общение с пленниками не входило в их интересы. После стирания памяти ни один из сьерр не спускался в пластиковую тюрьму. Роль охранников выполняли другие — гуманоиды, явно принадлежащие к той же расе, что и пришельцы с черного корабля, доставившего землян на планету. Высокие, ростом все под два метра, широкоплечие и такие же темные, как их корабли. Как ни странно, но Сергей заметил, что все они были красивы в классическом понимании земной красоты. Четкие, правильные черты смуглого лица, черные или темно-карие глаза, красиво очерченные губы, отсутствие какой-либо растительности на лице, идеально сложенное тело. Только красота эта не радовала глаз и ничего, кроме опасения, не внушала. В глазах не светилась одухотворенность, которая делала соэллиан, например, похожими на эльфов или на богов из древних легенд.