В лифте Сергея начало трясти. Очень хотелось или ударить охранника и постараться убежать как можно дальше или дать пощечину самому себе, чтобы унять нервную дрожь. Ни то, ни другое не казалось доступным, так что оставалось только стиснуть зубы и попытаться вспомнить, чему его учил Михаил. Увы, применять йогу было некогда — лифт остановился.
Рэтвелл втолкнул его в комнату, дверь закрылась. Внутри никого не оказалось. Сергей на секунду зажмурился, борясь с вновь накатившей дрожью. Прошелестела дверь в ванную комнату. Не успев открыть глаза, он услышал знакомый голос.
— О, ты уже здесь!
На какое-то мгновение Сергей думал, что сейчас потеряет сознание, но справился с собой, открыл глаза и выпрямился. Сказать, что он был рад видеть этого чертова итальянца, значило ничего не сказать. С этим чувством юноша справился значительно легче, чем со страхом, и маска равнодушия на его лице не дрогнула.
— А я чуть тебя не упустил, — на ходу натягивая рубашку, продолжал Дик, словно продолжая прерванный разговор. — В последний момент вспомнил. Хорошо еще, у нас предусмотрены банковские операции между Землей и Сьенной. Путем несложных махинаций — вуаля! — ты мой еще на месяц. Правда, он уже заканчивается. Но это я уже тут решу.
Странно, но Сергея уже не коробило это собственническое «ты мой». Подмывало спросить, а зачем же он так нужен самому Дику, но, конечно, ничего он не спросил.
— Сегодня у нас насыщенный день. Я давно не встречался со своим другом, а у него ко мне какое-то дело, — землянин продолжал собираться на выход, проверяя содержимое карманов блестящего, слегка шуршащего длинного плаща. — Все, вперед, труба зовет!
Сергей был готов голову отдать на отсечение, что Дик рад ему ничуть не меньше.
В небольшом, но безумно дорогом ресторане с земной кухней, Дик оставил своего спутника у стены, направившись к столику в глубине помещения, за которым разглядел знакомый орлиный профиль.
— Мне стало известно о возвращении очередной экспедиции. Они везут информацию об астерите, — не тратя времени на предисловия, сообщил Харах.
— Как ты узнал? — удивился Дик.
То, что планету, тщательно оберегаемую Мусеной все-таки обнаружили — неудивительно. Рано или поздно это должно было случиться. Но откуда он узнал о результатах еще не вернувшейся экспедиции?
— Есть у меня один информатор в Арджтауне, — нетерпеливо дернул плечом Харах. — Это не столь важно. Важно — что делать. Звездолет уже пересек границу пространства Земли, и его охраняют, я не смогу напасть в космосе.
Дик оглянулся на застывшего у стены Керша. Парень стоял все с тем же бессмысленно-равнодушным выражением лица, которое так стало его раздражать в эту встречу. Кажется, английский Керш не понимал, в любом случае.
— Скажи, отчего ты так боишься того, что Земля узнает о свойствах астерита? — снова вернулся Дик к разговору. — Тебе не кажется, что нам было бы выгоднее переложить на наших доблестных ученых всю грязную работу, а потом просто воспользоваться ее плодами?
— Тупица, — поморщился собеседник. — Об исследованиях Земли непременно узнают ящерицы и примут меры. У нас не будет шансов воспользоваться преимуществом.
— Можно подумать, о твоих исследованиях они не знают.
— Не знают. Иначе меня не пускали бы сюда. Иначе меня сканировали бы не так поверхностно.
— Ты так уверен, что смог обмануть сьерр? — скептически спросил Дик.
Нет, его партнер во всем был нормальным человеком, но когда дело касалось инопланетян, его словно переклинивало.
— Конечно! Я давно понял, что им просто неинтересно, о чем мы думаем. Они ставят свой запрет на распространение тайны, и больше их ничто не беспокоит.
Зато самого Хараха беспокоило очень многое. Дик не любил вмешательство в собственное сознание, но уже давно убедил себя, что это всего лишь необходимая плата за успешный бизнес и надежных партнеров. Ну и что, что они — ящерицы-телепаты. Они не преступали ими же самими установленные законы, не затрагивая те стороны сознания землян, которые не касались совместного бизнеса. И товар, предлагаемый ими, всегда был качественным, о чем бы ни шла речь.
Единственным, что смущало Дика на Сьенне, были рабы-земляне. Об остальных он даже не задумывался, но вот земляне — это то, к чему он так и не смог привыкнуть. А Хараху, наоборот, было все равно. Ему одинаково безразличны и шкасст, и вариане, и та коротко стриженая девочка с браслетом рабыни, с огромными ничего не выражающими глазами, которую Дик в последнее время все чаще встречал в окружении Мусены. Но то, что за контакт со сьеррами нужно было платить собственной независимостью и свободой в определенном смысле слова, пуская в свой мозг этих рептилий, Харах не мог принять. Внешне он оставался совершенно спокоен, и только немногие приближенные к нему люди знали, что на самом деле скрывалось под этим спокойствием.