"Взрослеешь, Рин?"
Куда там, молча ответил я сам себе. Скорее, впадаю в детство. Возвращаюсь к истокам, снова уподобляюсь ребёнку-интроверту, заворожённому красотами столь удивительного мира.
Незаметно возникший Колобок выставил перед нами две бутылки с аперитивом (каждому – свой напиток: адресно работает!), пару серебряных кубков, покрытых искусной чеканкой, кувшин, тазик и розетку с салфетками из неизвестной ткани, после чего снова исчез. Айс, подавая мне пример, взял одну из салфеток, плеснул на неё из кувшина, тщательно вытер руки и бросил использованную салфетку в тазик. Я повторил его действия и обнаружил, что не имеющий запаха вязкий раствор на шершавой поверхности салфетки с лихвой заменяет полноценное мытьё рук.
- Этот фокус придумали далеко отсюда, – пояснил Айс, вновь безошибочно ощутивший моё удивление. – В Ирване с водой проблем нет, но это ещё не значит, что её можно тратить бездумно и в неограниченных количествах.
- А как насчёт состава для очищения?
- И дезинфекции тоже: это обеспечивает несложное плетение, посильное даже ученику целителя. Салфетки делаются из… – и он пустился в объяснения, вряд ли интересные для кого-либо, кроме алхимиков. А я слушал его, продолжая наслаждаться видом на души города.
И всё было просто великолепно. Колобок по имени Лимре оказался самым настоящим маэстро своего искусства, безо всякой магии умеющим доставить своим гостям истинное наслаждение процессом принятия пищи. Вот только ближе к концу застолья в верхнем мире объявилась пара знакомых Айса, вызвавших у него… неоднозначные чувства.
Неоднозначные. Да.
При первом же беглом взгляде на мужчину всплывало слово "зелёный". Бледно-зелёная кожа; очень тёмные, почти чёрные, но всё равно отдающие зелёнью волосы; огромные глаза – как пара хризобериллов, яркие, словно бы кошачьи. И одежда в тон: лиственно-зелёный шёлк с парой серых и коричневых пятен. На груди слева радужно переливался диск мага, белый с красным и каплей синевы. Из оружия – парные кинжалы в набедренных ножнах. В общем, житель ночного леса, тихий охотник, опасный, как затаившаяся змея.
Женщина отдавала предпочтение не защитным, а предупреждающим оттенкам. И надо сказать, яркое ей шло. Гладкая шоколадная кожа, синие глаза, плотная шапка мелких кудряшек, тоже выкрашенных в синий (или – не выкрашенных? но тогда в её принадлежности к людям можно и усомниться…) прямо-таки просили должного обрамления. И женщина постаралась, надев жёлтые штаны а-ля шаровары, зеленовато-синюю, как глубокая вода, рубашку с широкими рукавами и воротом-стойкой, жёсткий от золотого шитья светло-коричневый жилет. Фигуру – причём во всех смыслах выдающуюся фигуру – подчёркивал широкий пояс и ремни перевязей для парных сабель, рукояти которых торчали из-за плеч.
- Ревада!! – взвизгнула эта амазонка. Бедняга Айс едва успел вскочить, чтобы она могла повиснуть у него на шее, а не просто упокоить в своих бурных объятиях где-нибудь в районе пола.
- Колючка, милая, – пришёл на помощь её зелёный компаньон, – не задуши его.
- Ха! Такого задушишь! – фыркнула "милая" Колючка, ловким разворотом вокруг общего центра масс заставляя Айса снова сесть… одновременно сажая её себе на колени. Впрочем, сильно сомневаюсь, что данный манёвр удался бы ей, вздумай Айс сопротивляться. – Ну-ка, ну-ка… ага, снова это дурацкое пюре. Ревада, тебе ещё не надоело питаться такой пакостью? И кто этот симпатичный мужчина – твой новый друг?
- Меня зовут Рин Бродяга, – отрекомендовался я, почти против воли улыбаясь.
- Моё имя Ландек… – начал было "зелёный".
- Но обычно его зовут Пронырой, – сообщила Колючка. Бяк-бяк ресницами. – Если ты действительно друг Ревады, можешь не стесняться.
Откуда взялось её прозвище, можно уже не спрашивать. И так ясно.
- Ты вернулся надолго? – спросил Ландек.
Айс вздохнул. Шлёпнул Колючку по мягкому месту, сгоняя её с насеста. Что характерно, та послушно встала и даже притихла, ожидая ответа.
- Думаю, да…
- Да!! – Колючка рубанула воздух ладонями, проделывая что-то вроде танцевального па.
- И каковы твои планы на ближайшее будущее?
- Неопределённые. Готов рассмотреть твоё предложение.
- Урра!!! – Колючка подскочила, выдав двойной пируэт. И приземлилась на полусогнутые ноги: тихо, ловко, лишний раз подтверждая, что сабли у неё не просто для украшения.
- Вот и отлично, – резюмировал Проныра. – Ещё один инструктор нам не помешает. Или… – быстрый взгляд в мою сторону, – …два инструктора?
- Возможно, но не сразу, – охладил его пыл Айс. – Рин всего два часа как из "бассейна".
- Не будет инструктором, будет учеником. А там увидим.
Колючка, глядя на меня, демонстративно облизнулась.
- Люблю свеженькое! – мурлыкнула она. Я погрозил ей пальцем. Что, разумеется, отнюдь не заставило её уняться – скорее, наоборот. Колючка упругим хищным шагом двинулась вокруг столика в моём направлении. Я вскочил и, как галантный кавалер, подвинул один из плетёных стульев, якобы желая помочь даме сесть. Одарив меня многообещающим взглядом и неожиданно демонстрируя изящные манеры, она опустилась на предложенное сиденье. Не успел я вернуться на своё место, как явился Колобок, чтобы убрать со стола лишнее и добавить недостающее.
Ну что ж. Может, я и добрался до тихой гавани своих странствий, но скучно мне в ней однозначно не будет!
Раньше я был ленив. Как очень и очень многие. А ещё слаб.
Это два качества взаимодополняющие. Речь ведь не просто о слабости и не об абстрактной лени. Я говорю о той слабости, когда ты один, и в масштабах хотя бы своего многоквартирного дома ничего по-настоящему не решаешь (максимум – в масштабах квартиры, да и то…). А раз ты один ничего не решаешь, зачем вообще суетиться? Куда-то бежать, во что-то закапываться? Обустроил свою норку, и живи. Все так делают… ну, или почтивсе.
Вот каким именно образом я был ленив и слаб.
В те времена я молился големам. Опять-таки не обычным големам, вроде телевизора или там личного автомобиля – для этого я был слишком рационален и склонен использовать технику, а не страдать фетишизмом. Но вот големы высшего порядка, Государство и его сиамский близнец Порядок… да, эта пара получала мои пассивные молитвы регулярно. (Кстати, от высших големов до рукотворных богов, вроде Электричества, всего один шаг; если Государство ещё этот шаг не сделало, то вот Мировая Экономика… гм…).
Я, ленивый и слабый человек, отправлял высшим големам послания примерно такого содержания: "Чту правила, исполняю заповеданное, воздерживаюсь от запретного – сохраните же меня невредимым, уберегите от бед!" Складываясь с миллионами похожих молитв, объединённая воля слабых и ленивых людей поддерживала жизнь в наших великих големах и уберегала нас от бед. По крайней мере, уберегала большинство.
Вот парой поколений раньше, когда высшие големы сцепились за право превращения в богов и миллионы с обеих сторон желали им победы, забывая о своей слабости и лени…
Ладно. Я в общем-то не о том.
Я – о том, что было раньше и что есть теперь.
Ныне я остаюсь слабым смертным. Ибо что такое моя магия, даже в не особенно близкой перспективе, против магии властительных риллу, поддерживающей бытиё миров? Но это уже другая слабость. Совсем другая. И "лень" моя, вытекающая из слабости, изменилась качественно. Ныне я никому не молюсь. Даже рационализму я не кладу требы. Я уже не кирпичик в стене и не винтик, крепящий что-то там малозначительное в одной из конечностей высшего голема. Я песчинка… но я вовсе не хочу заклинивать мировые шестерни – обычно такая попытка плохо заканчивается для песчинок. Я просто подхвачен ветром перемен, который тоже является моей частью. И лечу в этом потоке: малый, слабый, зато свободный.
Ныне я – движение, а не ленивый покой.
В эти времена я учусь защищаться, потому что никто другой меня не защитит. Пусть поневоле, но мне всё же пришлось стать воином. На пути, который прежний я, слабый и ленивый, просто не одолел бы – а зачем? – шестерни событий лязгают на меня, грозя упокоить, превратить мой полёт в бесславное прозябание на правах мусора в смазке. Но я лечу дальше, и ветер стал мне не только движителем, но и оружием, и защитой…