— Все это правильно, — проговорил он. — Но не берите еду.
— Почему? Самых слабых мы накормим сразу же.
— Не делайте глупостей. Они увидят еду. Они увидят одежду. Они вас растопчут вместе с вашими мешками.
— Это не для всех, — вразумляюще сказал Антон. — Мы объясним, что это для самых слабых.
Несколько секунд Саул с выражением странного сожаления глядел на него. Затем он спросил:
— Вы знаете, что такое толпа?
— Берите мешок, — тихо сказал Антон. — Что такое толпа, вы мне расскажете потом.
Саул со вздохом взвалил мешок на плечо и нагнулся за скорчером, валявшимся на сиденье.
— Нет, эту штуку вы оставьте, — попросил Антон.
— Нет, это я возьму, — возразил Саул. Он с сопением продел голову в ремень скорчера.
— Я вас прошу, Саул. Вы боитесь и можете выстрелить.
— Конечно, боюсь. Я боюсь за вас.
— Я понимаю, что не за себя, — сказал Антон терпеливо.
Саул, оскалившись, полез через борт.
— Саул Репнин, — железным голосом сказал Антон. — Дайте сюда оружие!
Саул сел на борт.
— Вы не умеете стрелять, — заявил он.
— Умею, — сказал Антон, глядя ему в глаза.
И каждый раз так, с досадой подумал он. Каждый раз в самый важный момент объявляется кто-нибудь с нервами. И приходится урезонивать, вместо того чтобы заниматься делом.
Саул отдал скорчер. Антон сунул оружие за пазуху и прыгнул в снег рядом с Вадимом. Вадим с мешком на плече стоял, наклонив голову, и, поправляя на виске мнемокристалл, с любопытством следил за действиями шкипа.
— Так я возьму третий мешок, — сказал Саул как ни в чем не бывало.
— Да, пожалуйста, — сказал Антон вежливо.
Они стали спускаться в котлован.
— В случае чего, — сказал Саул, — стреляйте в воздух. Все сразу разбегутся.
Антон не ответил. Он думал, как действовать дальше.
— Вадим, — окликнул он. — Ты сумеешь с ними договориться?
— Как-нибудь. Главное — ты. Будь ты настоящим врачом, я бы ни о чем не беспокоился.
Да, подумал Антон, если бы я был настоящим врачом… Конечно, они гуманоиды. И анатомия их, наверное, не очень отличается от нашей. Но вот физиология… Он вспомнил, какие ужасные последствия вызвало применение простого йода гуманоидами на Тагоре.
— Хорошо было бы разобраться в машинах, — озабоченно сказал Вадим. — Мы бы вывезли их отсюда. Может быть, им больше ничего и не нужно. Только почему им никто не помогает? Что за нелепая планета!.. Не удивлюсь, если у них взорвались сразу все города…
Они уже прошли половину склона, когда Саул попросил:
— Подождите минуточку.
Все остановились.
— Что случилось? — спросил Антон. — Устали?
— Нет, — сказал Саул. — Я никогда не устаю. — Он пристально всматривался во что-то внизу. — Видите такую уродливую машину с краю? Во-он ту, самую ближнюю. На крыле — человек в сером…
— Вижу, — неуверенно сказал Антон.
— Ну-ка, ну-ка… У вас глаза помоложе.
Антон напряг зрение.
— Сидит человек, — сказал он и вдруг замолчал. — Странно… — пробормотал он.
— Там сидит человек в меховой одежде, — объявил Вадим. — Вот что я вижу. Закутан в меха до глаз.
— Ничего не понимаю, — сказал Антон. — Может быть, это больной?
— Может быть, — сказал Саул. — А вон еще двое больных. Я давно на них смотрю. Далеко только очень…
На противоположной стороне вала на фоне белесого неба четко выделялись две черные мохнатые фигурки. Они стояли совершенно неподвижно, широко расставив ноги, держа в отставленной руке длинные тонкие шесты.
— Что это у них? — спросил Вадим. — Антенны?
— Антенны ли? — проговорил Саул, вглядываясь. — Кажется, я знаю, что это за антенны…
Резкий крик огласил котлован. Антон вздрогнул. Оглушительно взревел какой-то двигатель, раздался многоголосый жалобный вопль, и они увидели, как громоздкая, похожая на глубоководный танк машина со скрежетом закрутилась на месте и вдруг поползла, все увеличивая скорость и опрокидывая другие механизмы, прямо на шеренгу людей. Из ее недр выкарабкивались и кубарем скатывались в истоптанный снег человеческие фигурки. Шеренга не шелохнулась. Антон закрыл руками рот, чтобы не вскрикнуть. Сквозь грохот и рев прозвучал высокий жалобный голос, и тогда шеренга вдруг сомкнулась в плотную толпу и двинулась навстречу танку. Антон не выдержал — он закрыл глаза. Ему казалось, что сквозь рев двигателя слышится жуткий мокрый хруст.