— Роман Олегович?
— Да.
Голос был приятный и безукоризненно вежливый.
— Здравствуйте, я от Югова Николая, по поводу работы.
— Очень приятно, — голос не изменился. — Как вас зовут?
— Александр.
— Очень хорошо. Александр, когда бы вы могли к нам подъехать?
Ледогоров помялся.
— Сейчас могу.
— Очень хорошо, — похоже, собеседник на том конце провода был воинствующим оптимистом. — У вас есть адрес?
— Тот, который на визитке.
— Замечательно! Спросите меня на входе. Жду.
Ледогоров повесил трубку и закурил. Он подумал, что Роман Олегович скорее всего полный, круглолицый и невысокий. Он подумал, что по манере общаться он явно бывший «комитетчик». И еще подумал, что все это его касается постольку-поскольку.
Внизу, возле дежурки, к нему подошел Дима Долгов. Он когда-то работал в розыске, затем перескочил в следствие, а года полтора назад вообще уволился, став адвокатом. Они с Ледогоровым несколько раз встречались в РУВД, здоровались, курили во дворе и болтали на отвлеченные темы, вспоминая общих знакомых.
— Привет.
— Здорово. А я к тебе. Слышал, ты увольняешься?
Ледогоров выругался. Информация в милиции всегда распространялась как сплетни в деревне.
— Кто уже трепанул?
— У меня свои источники. Пошли пива попьем. Предложение есть.
— Хреновые у тебя источники. Я почти год как в завязке.
— Ну тогда кофе.
Ледогоров покачал головой.
— Не могу. У меня дело сейчас одно.
— Ну давай завтра. Позвони. — Долгов сунул ему в руки визитку. — Только Обязательно. Это будет тебе интересно.
— Ладно, — Ледогоров, не глядя, сунул прямоугольничек в карман. — Пока.
— Пока.
Он с трудом успел вскочить в переполненный трамвай. Запах человеческих тел ударил в нос. Несмотря на распахнутые окна и люки в глазах мгновенно потемнело от недостатка кислорода. Вагон плелся как черепаха, отчаянно сигналя заграждающим рельсы автомобилям. Выпав на Финляндском, Ледогоров ощущал себя основательно выкупавшимся. Футболку и джинсы можно было выжимать.
Банк занимал массивное «сталинское» здание напротив вокзала. У дверей топтался парень в наглухо застегнутом темном костюме с бэйджиком «Security» и рацией. Пот катился с него градом.
— Я к Роману Олеговичу.
Парень кивнул и схватился за рацию.
— Первый, первый, я шестой.
В эфире булькало, всхлипывало и хрипело.
— Первый, первый, я — шестой.
Мимо плелись изнуренные жарой люди, не обращая на них никакого внимания.
— Может, по телефону попробовать? — предложил Ледогоров.
Парень подумал. Потом еще немного. Наконец, кивнул и отворил тяжелые двери. Внутри было восхитительно прохладно — работал кондиционер. За небольшим столиком сидел высокий огненно-рыжий «секьюрити» в таком же, как у первого, костюме. Выслушав, он тоже подумал немного. Затем снял трубку изящного черного «Сименса».
— Роман Олегович? К вам посетитель. Как вас представить? Александр. Понял, сейчас проводим. — Он положил трубку. — Следуйте за мной.
Большинство перегородок в банке на западный манер были прозрачными. Ледогоров шел и смотрел как, подобно аквариумным рыбкам, снуют между столами аккуратные мужчины и женщины. Он вдруг поймал себя на том, что в здании ничем не пахнет. Словно ноздри заткнули ватой. Ни острого аромата кожаной мебели, ни тонкого дыхания женского парфюма, ни привычного запаха бумаги. Ничего. Полная стерильность.
Рыжий остановился у непрозрачной двери.
— Вам сюда.
— Вы так думаете?
— Не понял?
— Я пока тоже.
Ледогоров толкнул дверь.
— Здравствуйте-здравствуйте! — Маленький, круглолицый и абсолютно лысый толстяк выскочил из-за стола и бросился к нему, как к лучшему другу. — Вы Александр? Очень приятно.
Кабинет был небольшой, обставленный стандартным набором офисной мебели и абсолютно чистый. Даже на столе не было видно ни единой бумажки. Ледогоров сел в предложенное кресло.
— Кофе? Чай?
— Спасибо. Не хочу.
Он вдруг почувствовал себя не в своей тарелке. Раньше приходилось посещать такие места исключительно по служебным вопросам и он всегда ощущал себя уверенно, как и подобает представителю власти. Сегодня все было по-иному.
— Нет, так нет. — Роман Олегович сел за стол. — Так. Расскажите о себе.
Глаза у него стали вдруг водянистыми и блеклыми. Исчезла улыбка. Показалось, что даже лицо заострилось, утратив свою округлость.
Ледогоров вздохнул.
— После школы не поступил в институт, пошел служить в армию, потом школа милиции…
Рассказывая, он не сводил с Романа Олеговича взгляда. Тот никак не реагировал, казалось, впал в кому. Тихо шипел кондиционер. Стало холодновато.
«Вылитый комитетчик».
— …где и работаю по настоящее время.
Роман Олегович встрепенулся и снова стал добродушным толстяком.
— Семья, дети?
— Женат не был. Сейчас есть невеста.
Заместитель управляющего улыбнулся еще шире.
— Отлично! Отлично! У вас, конечно, большой опыт. Но мы тоже очень солидное учреждение! — Он обвел рукой кабинет. — Когда вы можете приступить к работе?
Ледогоров удивленно воззрился на него.
— Хотелось бы узнать, в чем она заключается?
— А Коля вам не объяснил?
— Нет.
— Извините. Я думал… Все очень просто. Нам нужен начальник внутренней охраны. — Роман Олегович сделал театральную паузу, но, не увидев ожидаемой реакции, продолжил. — Самая лучшая работа. Никаких нервов. У нас семь внутренних постов. Таких как на входе. Ваша задача: раздать утром рации, проверить внешний вид, провести инструктаж и несколько раз в сутки проверить несение службы. Для начала — четыреста долларов. По-моему, это нормально!
Ледогорову вдруг безумно захотелось курить. Он уже понял, что в помещениях банка это запрещено, поэтому даже не спрашивал.
— Так как?
Ледогоров думал, что после розыска о такой работе можно только мечтать, что зарплата в четыре раза выше его нынешней и что будет много свободного времени. Очень много свободного времени. Слишком много свободного времени. В лишенном запахов стерильном здании. Среди людей-рыбок. Где нельзя курить.
— Так…
— Я могу подумать?
Роман Олегович передернул плечами. В его понимании, думать было не о чем.
— Конечно. Но не долго.
— Я позвоню вам завтра. Повинуясь нажатию кнопки под столешницей, в дверях возник рыжий.
— Проводи, — Роман Олегович снова улыбнулся. — Я жду решения.
Ледогоров встал.
— Спасибо. Вы раньше работали в ФСБ?
Замуправляющего покачал головой и усмехнулся. Лицо у него вновь стало серьезным, с каким-то оттенком грусти.
— Нет, — мягко произнес он. — Не в ФСБ. Я работал в КГБ. А это совсем разные вещи. Всего доброго.
На улице жгло невыносимо. Нескончаемый поток человеческих тел тек к вокзалу и в недра метро. Ледогоров присел на ступеньку какого-то магазина и с наслаждением закурил. Пахло бензином, асфальтом, потом, цветами, пирожками, пивом, духами, помидорами и свежевы лов ленной корюшкой. Пахло суетой, городом и жизнью. Приближался полдень.
В коридоре отдела, прямо напротив дверей ледогоровского кабинета топтался агент всех разведок мира Женя Васин, по кличке «Мутный». Женя представлял собой хорошо знакомый каждому более-менее опытному оперу тип источника — сумасшедший фантазер. Изо всех сил стараясь быть полезным, Женя изобретал иногда такие сюжеты, что главк готов был поднимать в воздух вертолеты, а «комитетчики» уже сверлили дырки для орденов. Потом все вскрывалось. Женю били и стращали психбольницей, но он уже на следующей неделе находил новых благодарных слушателей из числа сотрудников спецслужб. Ледогоров был одним из немногих, кто сумел извлечь из общения с Мутным конкретную пользу. Он очень быстро заметил, что когда Женя рассказывает о складах с оружием и чеченских террористах — это полная чушь, а когда о ворованных автомагнитолах — это правда. В районе Мутного считали убогим и особо не боялись при нем говорить.