— Да, брат Монета. Только и в Сан-Франциско, и в Женеве нас не ждут. Я даже бы на маленький городок в какой-нибудь Гваделупе согласился, но чтобы свое дело, чтобы — хозяин! А тут что? Фикция, мираж.
— Да, вот, например, — загорался Монета, — Монако. Меньше Калачевска, а государство. И опять же свобода.
— Вот-вот. Сво-бо-да! Солидные, честные люди, доверие в делах.
Последнее слово они произносили со стоном. Им очень хотелось полного доверия. Главное — доверие, а уж там бы они развернулись.
А ведь и мы с вами, дорогой читатель, доверяли им. Какие посты доверяли! Иногда свое доверие даже письменно подтверждали. Вот, например:
Выдана тов. Бобылеву Е. Г. в том, что ему доверяется произвести получение и отгрузку стройматериалов для строительства хлопкозавода по прилагаемым заявкам.
Подписи: (разборчиво)
Печать: (очень разборчиво)
А вот другая форма доверия.
Выдано гр. Бобылеву Е. Г. в том, что он действительно является доверенным лицом кандидата в депутаты Ибрагимова З., что и удостоверяется.
Подписи и печать разборчивы.
Егор Гаврилович тихо ругался, а Монета до слез смеялся. Ведь этому самому «кандидату в депутаты» Монета сам по поручению Егора Гавриловича отвозил конвертики с отчислениями за невмешательство. От такого доверия в кармане не прибавлялось, а убавлялось.
Да разве только в этом им верили? И, наконец, не к нашему ли опять доверию будет скоро апеллировать Монета в черновике своего «Чистосердечного признания», которое он так напишет: «…особенно прошу, учитывая мое чистосердечное признание, отдать меня кому-нибудь на поруки, и я обещаю оправдать ДОВЕРИЕ широкой общественности…»
Пусть читатель поймет нас правильно. Мы не за то, чтобы культивировать огульное недоверие, насаждать подозрительность: это уже надоело. Но, с другой стороны, разве не злоупотребляли нашим доверием Бобылев, Монета и многочисленные их покровители и укрыватели?
Спросить бы погибшего Генку Красина, что он обо всем этом думает!..
ГЛАВА 9
ПЕРВАЯ НЕУДАЧА
На другое утро после памятного читателю разговора с Наумкой часть племени по устному распоряжению вождя, вооружившись дубинками и топорами, ушла к далекому лесу, где разведчики обнаружили следы стада мамонтов.
Другая часть воинов, усиленная женщинами, вышла на земляные работы…
Как видите, эмансипацию женщин, особенно при выполнении особо трудных работ, впервые внедрил наш неспокойный Егор Гаврилович, объяснив это нововведение как необходимость, вызванную необычными обстоятельствами.
Обязанности прораба временно исполнял сам Егор Гаврилович. Он дал каждому задание, установил нормы выработки, а сам отправился на берег реки.
Бобылев решил подарить племени огонь. Найдя два камня, он начал высекать искры. Но чтобы добыть огонь таким способом, камни нужно было выбирать с умом, а Егор Гаврилович этого не знал. Тогда втайне от племени он достал «рони» и крутнул колесико. Не дай бог, если эти дикари откроют тайну зажигалки! Он снова упрятал ее в складках портфеля, а сам поджег от костерка факел и понес его людям.
Что Прометей? Что Данко? Все-все гораздо проще: чиркни колесико — и запылает факел, и ты его неси людям, как Данко. Таким Данко и почувствовал себя Бобылев, когда все племя упало к его ногам, благословляя и обожествляя. Сам вождь Наумка лобызнул Человека-Тигра в затылок, что было признаком высшего признания. Егор Гаврилович поднес факел к сложенному костру и поджег его. Племя орало от восторга, а Егор Гаврилович пытался запеть песню: «Взвейтесь кострами, синие ночи», но слова давно забыл.
И хотя ночи теперь были спокойными благодаря костру, пищи у племени не оставалось. Последние запасы были съедены, но Егор Гаврилович, окруженный почетом, важно вещал:
— Ничего, ребятки, потерпите немного. Вот стреножим буйвола, отъедимся.
Через несколько дней в километре от пещеры кхолги построили загон из камней и врытых в землю бревен. Егор Гаврилович придирчиво осмотрел работу и остался доволен, указав, тем не менее, на низкое качество на отдельных участках. Потом кивнул Наумке: