— За вами очередь, — сухо напомнил ему Терентьев и стал считать.
Матов опять вздрогнул, машинально навел пистолет, но, но дожидаясь конца счета, отвернулся и выстрелил в воздух.
— Браво! — сорвалось разом у обоих секундантов.
Они подскочили к доктору и поочередно, с чувством, выражали ему свое удовольствие. Евгения Александровна, скрестив на груди руки и не трогаясь с места, молча переждала эту неожиданную сцену, и вдруг лицо молодой девушки просияло чем-то необыкновенно хорошим. Она порывисто подошла к Льву Николаевичу.
— Г. Матов! — до обольстительности мягко прозвучал ее голос. — С настоящей минуты я почувствовала к вам настолько уважения, что охотно беру назад оскорбившую вас фразу и, если позволите, сочту за честь пожать вам руку. Помиримтесь и забудемте навсегда… эту… эту… эту…
Белозерова как будто захлебнулась от волнения и, очевидно, не договорив всего, что хотела сказать, только протянула доктору руку.
— Я буду помнить одно — настоящую минуту!.. — проговорил он, горячо отвечая на ее пожатие и готовый, в свою очередь, захлебнуться от неудержимого восторга.
Но очарование Матова длилось недолго: Евгения Александровна поспешила высвободить свою руку и отошла прочь. Взглянув теперь в упор на молодую девушку, Лев Николаевич не заметил в ее лице и тени недавней приязни: оно уже по-прежнему смотрело холодно и недоступно. Белозерова, кажется, почувствовала на себе этот пристальный взгляд, по крайней мере, она с некоторым замешательством поклонилась остальному обществу и пошла по направлению к выходу.
— Ты поезжай одна, — вполголоса остановил было ее Терентьев, но, заметив близость Матова, он как будто спохватился и громко сказал:- Я полагаю, Август Карлович вам теперь не нужен?
Евгения Александровна только кивнула ему головой в знак согласия и немедленно удалилась. Минуты три спустя слышно было, как отъехал ее экипаж.
— Господа, — обратился управляющий к обоим врачам, — пойдемте-ка отсюда ко мне на ранний завтрак? Кстати, позвольте вас познакомить…
Доктора любезно раскланялись.
— Покушать завсегда можно, — осклабляясь, выразил свое мнение Зауэр.
Матов подумал и тоже согласился на предложение Терентьева. Оно, впрочем, было весьма кстати: два дня перед тем, не чувствуя аппетита, Лев Николаевич питался довольно плохо и, кроме того, ему предстояла, таким образом, легкая возможность узнать покороче, что за личность его новый собрат по профессии.
Общество не торопясь направилось к экипажам.
— Непременно кто-нибудь чужой шатается около, — сказал управляющий, когда вслед за тем послышалось громкое ржание, и значительно прибавил шагу.
— Нэ-эт! — убедительно возразил Зауэр. — Это Салют нашей фрейлейн.
— Вряд ли…
Не успел Петр Лаврентьевич докончить своей фразы, как налево от них мелькнул чей-то розовый сарафан и скрылся в чаще.
— Вот разве этой фрейлейн… — шепнул Терентьев немцу.
Глава VIII
НЕЧТО НЕПРЕДВИДЕННОЕ
Утро между тем действительно разгулялось, так что, когда общество подошло к тому месту, где был оставлен шарабан, косвенные лучи показавшегося из-за горизонта солнца необыкновенно эффектно окрасили всю местность каким-то прозрачным, будто дрожащим, красноватым оттенком. Птички весело чирикали теперь повсюду, а вдали, над просыпавшимся селом, кое-где белелись уже волнообразные столбы печного дыма.
— Знаете что? — сказал Терентьев, выводя лошадь на пашню. — Мы пройдем до мостика пешком, а то втроем здесь не особенно удобно ехать. По меже мы выберемся сухой ногой.
— Бойко фрейлейн махнула! — мотнул головой Август Карлович, щурясь вперед и никого не замечая.
— У ней страсть ездить сломя голову, — заметил управляющий недовольным тоном. — Двигайтесь, господа!
Он повел за повод лошадь, а остальные пошли сзади, за шарабаном.
— Какая здесь прелестная местность! — говорил дорогой Матов, то и дело оглядываясь по сторонам. — А ведь, кажется, ничего нет особенного.
— Жаль только, что вот этот перелесок загораживает мостик и вид на мельницу, — возразил Петр Лаврентьевич, кивнув головой налево.
В самом деле, березовый лесок, неправильной дугою огибавший с этой стороны пашню, значительно портил общую картину.
— Вот мы обойдем его сейчас, и вид сделается несравненно лучше, — продолжал управляющий. — Давно бы следовало расчистить это место, да никому в ум, должно быть, не приходило. Я бы вам советовал, доктор, если вы прогостите денек-другой в нашем селе, сходить подальше, вон туда, по береговой тропинке: там действительно есть чем полюбоваться, в особенности… Боже мой! Что это такое?!