— Товарищ лейтенант, покажите пожалуйста удостоверение, в развёрнутом виде.
Особист, аж задохнулся от возмущения. Правда орать не стал, а ткнул раскрытой «корочкой» мне в лицо и тут же её убрал. Нервный какой. А ведь я, ничего сногсшибательного от него не требую. Этот козлик, наверное, из той части свежего пополнения, которое подсобрали с тылов для усиления армейской контрразведки. Они понадобились, потому что ввиду приближения фронтов к старой границе, ожидается резкое возрастание разного толка националистических элементов в тылах наступающей армии. Да и вражеских разведчиков всех мастей тоже хватает, так что все старички будут заняты оперативной работой. А новеньких, тех что потупее, пока использовали по принципу — подай то, принеси это и пошёл на фиг. Вот как этого лейтенанта, который до сих пор живя гражданскими понятиями, ещё не уловил разницу между человеком у станка и человеком с ружьём. Но это ничего, такие быстро обламываются...
— Товарищ лейтенант, давайте проедем во-о-он к тому дому.
— Что, Шарафутдинов там?
— Там, там — я кивнул — все там.
Подмигнув мужикам, запрыгнул в машину и мы покатили к хате, где располагались наши связисты. А самое главное, там был сейф, в котором хранилась моя мощная бумага порученца. Сейчас её возьму и начну строить этого щегла. Можно конечно обойтись и без корочек, но это чревато травмами различной степени тяжести, для приехавших контриков. Добром они не успокоятся, а я уже догадываюсь, почему они Марата ищут.
Ещё неделю назад он письмо получил из дома. По очень туманным намёкам понял, что его дядю, работающего в КБ на заводе — загребли. Вот теперь гэбисты и отрабатывают родственников. А мне на фиг не надо, такого подрывника терять, да и вообще... Этот парень, мне давно как родной стал, так что, хрен его чекистам отдам. Пусть хоть до Берии дело доводят. Тем более, что сам Лучший Друг Советских Шахтёров, в своё время сказал, мол сын за отца не отвечает.
Вообще, усатый вождь стал потихоньку утомлять. Вроде вменяемый мужик, но ему очередной раз моча в голову, вместе с горшком влетела. Говорят, cнова потихоньку пошли аресты отпущенных было умельцев. Правда, их сажали не в лагеря, а в специально создаваемые «шарашки». Причём, блин, сажали за невосторженный образ мыслей. Дескать, ругают советскую власть. А чего им её хвалить? Вместо того, чтобы знания по специальности совершенствовать, они лес в тайге валили. Как жареным запахло, их поотпускали. Причём, как будто, так и надо — посадили с дикими обвинениями, потом отпустили со странными оправданиями. Теперь вот, на фронтах выровнялось и опять что ли стали народ гнобить? Тоталитаризм с одной стороны хорошо, но вот с другой — смотря какой диктатор, во главе государства окажется. У Виссарионыча, например, на старости лет, различные мании и фобии, похоже, в конец разбушевались...
Под эти мысли, подъехали к расположению связистов. На крыльце стоял Гусев, важный, расслабленный и довольный жизнью. Ночью он отделился от коллектива и предавался развратным действиям с певичками из бригады фронтовой самодеятельности, поэтому сейчас был похож на утомлённого мартовского кота. Щурясь на солнце, он лениво лузгал семечки и только вопросительно поднял бровь, увидев меня в столь странной компании.
— Здравия желаю товарищ майор!
Серёга так удивился официальному обращению, что подавился семечком и закашлялся. Прокашлявшись, возмущённо спросил:
— Ты чего тут, под руку орёшь?
— Да я не ору. Просто вот смежники пожаловали. Шарафа арестовать хотят. Так что давай в хату — разбираться будем.
Лейтенант во время разговора стоял, недоуменно крутя головой. Видно, слова о смежниках, заставили его слегка напрячься. Я тронул СМЕРШевца за рукав и показав на дверь предложил:
— Ну что военный, пойдём, поговорим.
Сержант и рядовой, приехавшие с наглым контрразведчиком, сунулись было следом, но их тормознул Покатилов, который занимался охраной наших «маркони»:
— Так, бойцы. Вы — на месте. Ничего с вашим командиром не сделается.
Спорить с ним, те не рискнули. Видно, тоже почуяли необычность ситуации. Летеха только головой дёрнул, но права качать не стал и вошёл в дом.
Вышел он мокрый и взъерошенный. Сначала я показал ему свою ксиву и поставил раком, то есть по стойке смирно. Потом, мы связались с генералом Левиным, начальником контрразведки фронта. Он был один из немногих, кто знал, чем наша группа занимается. Обрисовали положение. Генерал, оказывается, был не в курсе того, что его подчинённые, в нашу сторону, такую бочку покатили, хотя с его стороны, это косяк сильнейший. Ведь именно Левин должен был прикрывать и курировать нашу группу со стороны СМЕРШ. Предчуствуя неминуемое вставление кола от земли до неба, генерал молниеносно провёл расследование и уже через двадцать минут, всё выяснилось. Оказывается, имела место случайная, хотя, как выразился перенервничавший главный контрразведчик фронта — «преступная» накладка. Просто не в меру ретивый цирик из штаба армии, получив бумагу на Марата, и не обратив внимания на спецпометку в личном деле, решил сделать превентивный арест. Так сказать, для подстраховки. Вот и заслал своего подручного, брать Шарафа, как будто тот, блин, всю жизнь немецким шпионом проработал. Ретивому, я теперь не позавидую и, чем для него всё закончится, даже предположить не могу, а вот летехе, за непочтительное отношение к старшим по званию, просто дали по зубам и отпустили с богом. Правда для начала, Гусев его запугал до мелкой тряски. Даже расписку взял о неразглашении. Контрик, на гражданке, видно совершенно не представлял, что в действующей армии с ним может приключиться такой конфуз, поэтому расписку написал без звука, да ещё и благодарно поглядывая на нас. Ну, правильно — сначала, он послушал в трубке маты начальника следственного отдела СМЕРШ, а потом, я, предложил для сохранения военной тайны, его самого превентивно арестовать и как следует расспросить, а не работает ли он на румынскую Сигуранцу, с целями ослабления особой группы ставки. Добавив, что для Абвера лейтенант слишком тупой, а для румын — в самый раз такой агент будет. А после допроса, опять-таки, во избежание распространения информации, изолировать контрразведчика на неопределённое время, тем более, такие полномочия у нас были. Так что лейтенант, после прощального пинка, пулей заскочил в свой ХБВ и унёсся совершенно счастливый, что так легко отделался. Мы с Серёгой переглянулись, наблюдая за суетливым бегством представителя карательных органов и заржали.