— Дуб! Дуб! Я — Тормоз! Ответьте! Прием!
Да и громоздкие слишком эти ящики. Много с ними не побегаешь. А эта американская ходилка-говорилка — самое то! Я одно время даже вспоминал о такой рации, но думал, их только к концу войны изобретут. А если они уже есть — это другое дело! Теперь с начальства не слезу, пока в войска такие рации не пойдут. Пусть или у штатовцев закупают, или по лицензии здесь делают, или вообще тырят принципиальную схему, дополняют нашими ноу-хау и выпускают как свой — чисто советский, брендовый продукт. А то на фронте ходят дивизии кругами, орут в свой испорченный телефон и воюют по глобусу, потому как и карт нормальных тоже нет. Хотя что там — нормальных! Часто одна карта только у командира полка есть. Остальные ее перерисовывают, каждый в силу своего художественного таланта. У немцев, к слову сказать, с картами тоже не лучше. Используют размноженные карты еще немецкого генштаба, кайзеровских времен. Но у фрицев их хоть читать умеют. Наш же Ванька-взводный после трех месяцев училища только и может, что «ура» крикнуть и людей поднять в атаку. Поэтому и продолжительность жизни у советского командира взвода в среднем три дня. Чему за три месяца вообще можно научить? Всех кадровых положили в самоубийственных встречных атаках начала войны, вот теперь щеглов, сразу после десятилетки — в училище и на фронт. Ему только-только восемнадцать стукнуло. Какое там чтение карты? Какое тактическое планирование? Уже нормально, если лево-право не путает и по-русски понимает. Вот и суют таких, без связи и с самодельными картами, в которых черт ногу сломит, немцев бить. Хотя те, кто выживает, — бьют еще как! А с нормальной связью, что могут эти рации обеспечить, еще лучше бить будут. Решено! Я не я буду, если эти средства связи в нужных количествах не выбью!
Настроение заметно улучшилось и, доев завтрак, вышел покурить на улицу. Снег все так же шел, но зато ветер прекратился и вроде даже потеплело. Идти на стройку не было никакой охоты, поэтому решил пробраться в цеха, где изготавливали ПТР. Была у меня насчет него одна задумка. Сначала, конечно, зашел к режимщикам. Главным там был целый майор НКВД. Точнее, полное звание было — старший майор НКВД.
Все-таки прикольные у нас сейчас чины существуют. Майор, насколько я помню, — это и так старший. А тут вроде старший вдвойне. Нет, чтобы просто подполковником обозвать, обязательно с выпендроном нужно. Хотя по армейским знакам различия он соответствует генерал-лейтенанту. Так вот, этот дважды старший меня сначала построил и послал. И тут наступил момент триумфа. С элегантной небрежностью я продемонстрировал свою грозную бумагу. Ей-богу, чувствовал себя Атосом, показывающим подобный документ кардиналу. Майор стразу стал сама любезность. Выскочив из-за стола, проявил личную готовность сопровождать меня в экскурсии по заводу и оказывать, так сказать, всяческое содействие. Извинившись и оставив меня на пять минут, супермайор после возвращения пригласил следовать за ним. Прогулявшись по цеху, с интересом посмотрел на процесс изготовления оружия. Захватывающие зрелище! Потом наметил будущую жертву. Жертва была крепким стариканом с седыми усами и солидным видом, к которому периодически подбегали за консультацией пацаны — фэзэушники. Дождавшись, когда очередной вопрошающий свалит, я подошел со своей просьбой.
А желание у меня было не запредельное. Хотел заполучить себе такое ружье в эксклюзивном, так сказать, исполнении. Дедок сначала покачал головой и выразил сомнение, но старший майор лично сбегал за главным инженером, и дело потихоньку пошло. Инженер сначала тоже задумался, но под пристальным взглядом особиста выразил готовность сотворить, что я у него просил. Только вот, конечно, не завтра.