Игнатий. Вика, мне это не нужно.
Виктория. Давай в зоопарк поедем, если хочешь, в ботанический сад.
Игнатий. Знаешь, Вика, я думаю, эти цивильные заведения придумали в маленьких странах, где посмотреть не на что. А мы с тобой в России живём. Столько в ней нехоженого и неоткрытого. Да и сама ты знаешь, без этого я не могу.
Виктория. Всё бежишь - бежишь. А куда бежишь, сам не знаешь.
Игнатий. Как же знаю? На перевалы, где ещё не бывал.
# 28 #
На столе у Игнатия стопка книг. Он берёт одну и просматривает.
Марина. Дядя Игнатий, что это у вас за книги?
Игнатий. Новый сборник. Юбилейный альманах. Тут все Новоапрельские авторы. И рассказ вашей подруги здесь.
Марина. А сами вы что-нибудь пишите?
Игнатий. Да вот на тридцать седьмой странице мой очерк "Очарование гор".
Марина. Горы - это хорошо. Я помню, мы в Архызе отдыхали.
Игнатий. Архыз - это внизу. А чем выше поднимаешься, тем красивее. Сначала озёра, потом ледники, и, ещё выше - перевалы.
Марина. На перевалах я не была.
Игнатий. На перевалах самое удивительное это записки. Представляете, открываешь баночку из-под кофе, а в ней послание от туристов, побывавших здесь пятнадцать лет назад.
Марина. Вот это, да. А многие читают ваши очерки?
Игнатий. Есть и такие.
Марина. А почему вы книги не пишите?
Игнатий. Ну, нет. Писателем, как и критиком нужно родиться. У писателя должно быть что-то особенное внутри.
Марина. А разве у вас этого нет?
Игнатий. В книге нужна интрига, сюжет. Читателю интересно, когда жена изменяет мужу, а главный герой, в конце убивает кого-нибудь или, на худой конец, сам пускает себе пулю в лоб. А я, понимаете, не могу потребовать от своих героев ни измен, ни злодеяний. Фантазии на это у меня нет.
Марина уходит.
# 29 #
Игнатий. Виктория идёт с работы.
Виктория. Ой, я не могу.
Игнатий. Хочешь нарзана?
Виктория (садится в кресло). Налей.
Игнатий. Что у вас случилось?
Виктория. Опять проректор вызвал меня на ковёр. Заявил, что я не умею работать с задолжниками.
Игнатий. А сколько их?
Виктория. Сто пятьдесят человек.
Игнатий. Надо же.
Виктория. Декан неделями в командировках, на факультете я одна. Студенты толпами за мной по институту бродят, бегунки просят.
Игнатий. Ну, и что? Подписала бумажки и всё.
Виктория. Не всё. Надо ещё обеспечить уборку корпусов и территории. Не отдохнуть, не могу, не поесть.
Игнатий. А ты прибавку попроси.
Виктория. Прибавку? Ты не понимаешь, это же институт. Все прибавки в начале года.
Ну, а ты у адвоката был?
Игнатий. Был.
Виктория. И что он тебе сказал?
Игнатий. Сказал, что раньше нам с тобой об этом надо было думать.
Виктория. Это я и без него знаю. А нового он тебе ничего не сказал?
Игнатий. Говорит, что по закону нашу сделку могут расторгнуть, только в одном случае.
Виктория. В каком?
Игнатий. Если в суде будет доказано, что на момент подписания дарственной мы с тобой были недееспособными. В общем, мы с тобой были тогда не в своём уме, а потом вдруг, к нам опять рассудок вернулся.
Виктория. Ерунда какая-то. Ты ему объяснил, что это моя квартира. Я её подарила, а теперь хочу назад себе вернуть. Где ты такого адвоката нашел?
Игнатий. В юрконсультации.
Виктория. Понятно. Там, видно, одни двоечники сидят. Ничего они не соображают. Мне коллега на работе мне сказала, что нам надо к Понурову надо.
Игнатий. А кто это?
Виктория. Не знаешь? Лучший в нашем городе адвокат Понуров-Балаклавский. Он, говорит, ни одного дела не проиграл. Он что-нибудь придумает. Обязательно сходи к нему.
Игнатий. Схожу, конечно. Только после похода.
# 30 #
Виктория. Игнатий с рюкзаком и палками собирается в поход.
Виктория. Ничего не забыл? Ложку взял, мыло, зубную щетку?
Игнатий. Всё: палки, кошки, ледоруб. Самое главное два фотоаппарата для пейзажей и для цветов.
Виктория. Ты полотенце в прошлый раз забыл.
Игнатий. Полотенце положил. Мне пора. (Берёт рюкзак).
Виктория. Подожди. Дай, я на тебя посмотрю.
Игнатий. Что?
Виктория. Береги себя. Будешь по ущельям лазать, помни, я тебя жду.
Игнатий. Я помню.
Виктория. В трещины эти чертовы не лезь. Понял? Я тебе не разрешаю.
Игнатий. Не буду.
Виктория. Через речки по скользкому бревну, как в прошлом году ты рассказывал, не ходи.
Игнатий. Не пойду.
Виктория. Не обманываешь?
Игнатий. Разве я тебя обманывал?
Виктория. И домой возвращайся быстрей.
Игнатий. Не волнуйся. Я всё помню.
Виктория. Ну, давай. Не долго. (Игнатий целует Викторию и уходит, Виктория уходит в дом).
# 31 #
Виктория и Игнатий.
Виктория. Что тебе сказал Понуров?
Игнатий. Он сказал, что ни одного дела похожего на наше выиграть, пока не удавалось. Но он усматривает в нашем случае хорошие перспективы и надеется, что это будет знаковый процесс.
Виктория. Я же тебе говорила, он что-нибудь придумает. Сразу надо было тебе к нему идти.
Игнатий. Говорит, сам факт того, что мы подарили единственную квартиру другому лицу, подтверждает нашу с тобой неадекватность.
Виктория. Чего?
Игнатий. Он мне сказал, что в этом не сомневается. Нужно будет только этот наш козырь трансформировать в систему доказательств на суде.
Виктория. Не понимаю тебя.
Игнатий. В общем, нужно чтобы на момент подписания дарственной суд нас с тобой признал недееспособными.
Виктория. Это как?
Игнатий. Нам нужно раздобыть такие справки, что на момент подписания бумаг мы с тобой находились в психиатричке.
Виктория. Ты с ума сошел?
Игнатий. Понуров сказал, что у нас получится наверняка. Это вопрос техники. У него есть люди, которые всё подтвердят. За деньги, конечно. Информационное сопровождение он обеспечит.
Виктория. Постой. Вы, что хотите меня и, в самом деле, в психдом отправить?
Игнатий. Это не всё. Ещё нужно привести в суд по три свидетеля, которые подтвердят, что на момент оформления дарственной мы с тобой были не в себе, а потом вдруг прозрели и, в общем, неожиданно соображать начали. Если мы согласимся, то таких свидетелей он тоже найдёт.
Виктория. Я не понимаю. Вы хотите меня засадить в психдом и там оставить?
Игнатий. Да нет же.
Виктория. Я всё поняла. Дом там мне уже не понадобится. Жильём твой Понуров меня обеспечит.
Игнатий. Да пойми же. Нам просто такие справки дадут.
Виктория. Не выкручивайся. Вы со своим адвокатом решили меня добить?
Да пошли вы. Ни в какой суд я не пойду. Лучше я бомжевать буду.
Игнатий. Ну, вот. А другого варианта даже у Понурова-Балаклавского нет.
# 32 #
Из своего дома выходит Марин, мимо идёт Юля.
Юля. Привет.
Марина. Давно тебя не было. Где пропадала?
Юля. На эсперанто ходила.
Марина. Зачем тебе это?
Юля. Козла там одного нашла.
Марина. Что-нибудь серьезное?
Юля. Да, так. С грамматикой помогала ему.
Марина. Ну, и?
Юля. После второго занятия он меня потащил в японский ресторан.
Марина. Отлично.
Юля. Сели, заказали хосомаки и все такое. А он как павлин, хвост распушил. Стал говорить, что в институте там он замдекан какой-то. И про изотерические опыты стал мне рассказывать. Начал заливать мне, как он с потусторонним миром общается.
Марина. Ну?
Юля. А потом сразу на меня так посмотрел и предложил, чтобы я за него замуж вышла.
Марина. А ты?
Юля. Я же не знаю его.
Марина. А он?
Юля. Говорит, подхожу я ему. Серьёзные ему нравятся.
Марина. То, что надо.
Юля. Подожди. Он мне условие сразу поставил.
Марина. Какое?
Юля. Чтобы детей не было.
Марина. Он что?
Юля. Я рот открыла и слушаю. А он говорит, что у него гуру есть, наставник такой. И вот этот гуру советы ему даёт, и насчет детей тоже. Гуру сказал ему, что дети карму ему испортят.