А Витальку Пушиха не любила и всё норовила, как всех мужиков за брюки ухватить, приходилось и её на цепочку сажать. Такая кроха и на цепочке.
В доме ещё кот был, так что площади мало, народу много и живность, вообще не повернуться бы.
На Новый год Виталька позвал меня в деревню, нужно же было родителям внучку показать, сами они больше не приезжали. Мы и поехали. Добирались очень плохо. Иринка в электричке , не успели зайти, зашлась страшным криком и до Москвы рта не закрывала. Я её и так и сяк, никак не могла успокоить , да ещё и советчиков море.
А она и потом плохо дорогу переносила. Причём , как только вышли из поезда, она успокоилась и уснула, а на Казанском, только в электричку вошли, снова здорово. Может запах специфический вагонный беспокоил.Четыре часа под неумолчный крик, это я вам скажу, то ещё испытание.
На автобусах ехали спокойно, ребёнок спал.
Встретили нас хорошо. Дочку тут же мать подхватила и унесла в комнату. Там для неё зыбку поставили, ту в которой ещё Виталий рос, дед её самолично делал, материн отец. Она у них в целости и сохранности была, как и Виталино одеялко.
А мне было предложено еду готовить, как всегда. Я и приготовила, как отец попросил пельмени. Бабушка Катя, тоже вышла, на правнучку полюбовалась, а потом возле меня села и ни на шаг, то по руке погладит, то в щёку поцелует.Любила она меня, это чувствовалось. И стряпню мою ела с удовольствием.
Покормить Иринку, я ещё в дороге покормила, так что сейчас время до следующего кормления у меня было. Потом мы сидели ужинали, отец естественно с бутылочкой и Витальку угостил. Но Виталька не пьянел никогда. Он обычно выпьет сколько-то слегка побледнеет и говорит, что ему хватит. И даже не видно, что человек выпил, но он больше не притронется, говорит, если ещё хоть чуточку, упаду. Норму свою знал, а отец нет.
На Новый год в клуб ненадолго сходили, с друзьями повстречались и домой. Причём мать всё Витальку уговаривала, ты пойди ещё с друзьями погуляй, Верке кормить, а тебе то что. Но он отказался.
Потом немного посидели за столом. Стол накрыли неплохой, у них и мяса и сала и солений вдоволь было, так что с голоду не умрёшь. Я и холодец сделать успела и салат соорудить. Но спать легла рано, устала, а они ещё сидели разговаривали.
Мы в горнице, бабушка за стенкой, я на кровати, Иринка рядом в зыбке, а они под утро улеглись.
Первого числа после обеда домой тронулись. Нагруженные по уши, сумка с соленьями и ведро с мясом.
Тогда таких долгих выходных не было, второго на работу. И так Виталька отпросился и мы 29 декабря уехали., а первого возвращались.
Опять Иринка плакала, но уже не так долго, мать какой-то водички намешала успокоительной, так что терпимо обратно ехали.
И снова будни потекли, только теперь Виталий всё чаще на выходные стал в деревню уезжать. И каждый раз оттуда везти и тушёнку и мясо вяленое и соленья. Мать грузила.
А потом по весне, в марте он и Чека с ружьём в деревню отвёз,мол здесь некогда и не с кем на охоту ездить, а там с друзьями похожу. К тому времени как раз ввели уже пятидневную рабочую неделю с двумя выходными. Он в пятницу после работы уезжал, а в воскресенье возвращался.
В один из выходных дедушка меня в Москву свозил, пальто купить. Недолго ездили, опять в "Людмилу"на Курском, но мне хватило,чуть не лишиться молока. Так распёрло, а сцедиться негде, даже покраснела вся.
Потом в туалет забежала, лифчик сорвала и молоко на стены брызнуло с напором, а мне легче стало. Только я оказывается заболевала уже, но ни деду ни мне невдомек.
В феврале это было и я чуть не убила своего ребёнка. Заболела, температура под 40 и Иринка от меня тоже. Я кормила её лёжа в кровати. Молоко от температуры начинало перегорать и приходилось сначала отцеживать а потом кормить, и ещё носик ей заложило, так что я сначала носик ей молочком своим промывала, чтобы она хотя бы сосать могла.
И вот во время кормления я уснула и она рядом со мной сопит, а я во сне руку откинула и перекрыла ей ротик и носик. И видимо она начала уже задыхаться.
Разбудила меня пощёчина.
Мать стояла надо мной с Иришкой на руках и кричала, а я таращила глаза ничего не понимая. Потом до неё видимо дошло, что вид у меня невменяемый и я вся красная. Она тронула мой лоб и заплакала, прижав Иринку к себе. Ребёнок уже спокойно спал. Она забрала Иришку к себе в кровать.
На следующий день вызвали неотложку. У меня был грипп, а у ребёнка просто ОРЗ, как тогда писали. В общем матери дали больничный по уходу за обеими. Молоко у меня перегорело почти полностью, на кормление не хватало, хотя раньше я сцеживала по поллитровой банке за раз и мама относила его на молочную кухню.
А теперь пришлось бежать к ним за помощью. Ей выписали кефирчик и каждый день с утра приходилось бегать на молочную кухню. Бегал туда на неделе Виталька перед работой.
Теперь я кормила грудью через кормление, чтобы молоко успевало набираться.
После болезни я довольно быстро пришла в себя, организм-то молодой и снова взвалила всё на свои плечи.
Глава 14. Не без мистики и ударов судьбы.
С марта у нас начались странности. Мы стали находить во дворе яйца. Начали копать огород, лежит куриное яйцо, это при том, что кур ни у кого в округе нет. Первый раз мать его отбросила на дорожку, оно не только не разбилось, даже скорлупа не треснула.
А крутится, если повертеть, как варёное. Сестра попробовала разрубить его лопатой, не рубится. Странность какая-то. Мама просто взяла и бросила его в бочку, для сжигания мусора. Это было в среду.
В четверг не помню по какой причине мы крепко разругались с Виталькой, в пятницу вечером он уехал в деревню. В понедельник вернулся, не разговаривает, к вечеру вторника заговорил, помирились.
В среду иду в туалет на дорожке снова яйцо, в четверг снова ссора и так по накатанной. Длилась эта свистопляска до середины апреля, пока мать с кем -то не поделилась и ей подсказали, что делать.
Они с Надеждой, не подпуская меня, найденное яйцо с какими -то там наговорами подкинули трижды на лопате и перекинули через забор к Веркиной соседке,бабе Кате.
А тётя Нюра, Веркина мать не один раз жаловалась на неё соседям, что она чёрный человек и колдунья. Вот матери и посоветовали перебросить туда, на кого она думает. Мать Нюрины рассказы и вспомнила.
Нужно было видеть, что творилось с этой бабкой. Яйцо упало в траву, недалеко от их туалета, его не было видно абсолютно. Бабка несколько раз порывалась пойти в туалет и каждый раз, доходя до этого места, вдруг начинала крутиться на месте и бежала назад.
Словно утыкалась в невидимую стену, а остальные ходили спокойно. В конце концов она вынуждена была справить нужду прямо на дорожке. Потом маме стало жаль её, та три дня не могла пройти в туалет и пользовалась видимо дома ведром.
Тогда мама рассказала, о том что сделала тёте Нюре, та отыскала яйцо в траве и бросила его в ведро с мусором, после чего сожгла. И путь для бабки освободился. Если бы я своими глазами этого не видела, сказала бы бабкины сказки. С таким я столкнулась впервые в жизни.