Долго ещё говорили мы с бабушкой, уже после того, как я уложила Иришку спать. Бабушка взяла с меня слово, что я всё хорошенько, спокойно обдумаю и только тогда приму решение.
Вот так, наутро я пришла домой. Мать испереживалась, это было видно по зарёванному обвисшему и сразу постаревшему, осунувшемуся лицу. Я не стала ничего говорить, отвечала односложно на её вопросы по хозяйству и всё.
У меня ещё не было сил отринуть всё и забыть, но уже не было задора теребить рану и ковыряться в ней, доискиваясь истины.
В общем нам обеим было тяжело одинаково.
Вечером пришёл Виталька, я молча налила ему еду, взяла коляску с Иришкой и ушла прогуляться по улице, чтобы не видеть их обоих. На улице ко мне подскочила Нинка, она словно подкарауливала меня.
-Ну что, выяснила?-спросила она.
-Знаешь что, подруга, сказала я ей устало-шла бы ты мимо и забыла о моём существовании на всю оставшуюся жизнь.
-Что? Это я которая открыла тебе глаза?
-Лучше было бы, если бы ты выстрелила мне в спину, себе бы место освободила и я бы не мучилась. А теперь гуляй и не по нашей улице. Спасибо тебе за всё.
Я отвернулась и пошла прочь
-Что и нашей дружбе конец, из-за мужика подругу теряешь?
-Дура ты несусветная, была бы правда подругой, молчала бы в тряпочку, изыди.
Всё на этом мы и расстались, на всю жизнь. Нет мы виделись, ведь жили рядом, но старательно друг от дружки отворачивались.
Глава 15. Нарыв созрел.
Ещё в детских воспоминаниях я упоминала о младшем мамином брате-клептомане, редко появлявшемся на моих страницах, а теперь он снова появится ненадолго, так как его уже не кладут в больницу на лечение, а отправляют на зону, на поселение.
После похорон тёти Ирочки,он в очередной раз побывал на зоне, так как за то, что ему не сказали о похоронах и не взяли его, украл у бабушки шубу и бусы, за что и отправился вновь на полтора года.
Отбыв очередной срок он возвращается, устраивается работать, а после снова-здорово, он на зоне. В нашей семье будут два таких Саши, как образно выразится моя дочь " дедушки Ленины", то по тюрьмам, то по ссылкам. Это мой дядя и мой младший брат. Видимо имя Александр нашим семьям противопоказано. Плохо кончают наши "победители".
В этот раз упоминаю его по той причине, что работал он на том КСК, что и мой муж и именно он станет " радостным" вестником перемен в моей жизни.
Но это предисловие, а пока пойдём по сути.
Итак после всего случившегося, я несколько отгородилась ото всех. Внешне я была всё той же хлопотливой, заботливой, беспокоящейся обо всех, но внутренне это был ад, в котором бушевали страсти.
И с матерью и с Виталькой я общалась через силу, до такой степени, что Виталька стал приходить домой всё позже и позже, оправдывая это авралом, спецзаказом на работе. То им нужно выполнять новый заказ на железобетонные блоки для стройки, то ещё что-то срочное.
А я не интересовалась так это или нет. Ещё, когда я была беременна Иришкой, на исходе лета, во-время декрета, я была однажды на его работе, точнее возле его работы. Он зачем-то приезжал, а я ждала его возле проходной.
Тогда у меня были волосы, крашеные в рыжий цвет, любила экспериментировать, но красила в основном нестойкими, природными красителями, путём полоскания, так что мои светло-русые волосы принимали не цвет, а скорее оттенок.
Теперь я красила их в белый цвет и уже не естественными, а искуственными красителями, супрой или гидроперитом, до соломенного, а не белого пергидрольного оттенка, поэтому волосы выглядели естественно. Почему я об этом упомянула?
Потому, что брал он меня с собой не просто так, а с целью показать девчонкам, с которыми работал на производстве. Но я об этом не знала, как не знала и того, что он вовсе не перерабатывает, а находит утешение с одной из этих девчонок.
Я -то отказывалась от близости под любым предлогом, не понимая, что этим усугубляю положение.
Иришка начала ходить и это доставляло и радость и новые хлопоты, за ней нужно было наблюдать усиленно. А вскоре и первое слово мама слетело с её уст, а далее больше и больше с каждым днём. Не помню, кажется я пошла на плановый осмотр к гинекологу в начале июня, тогда я и узнала о том, что беременна.
Я шла домой и размышляла, как я скажу мужу об этом. Срок был шесть недель, ещё маленький, но уже срок.
Придя домой решила перебраться на летнее пребывание в сарай, как мы уже делали в прошлом году летом. Там был оклеен обоями один угол,настелен пол досками, огорожен от остального пространства.
В нём поставили кровать, соседи отдали. Потом мы стелили матрасы и бельё и спали на свежем воздухе. На зиму кровать оставалась стоять голой. Я застелила её, приготовила всё необходимое рядом в тумбочке и вернулась в дом.
Иришка играла с Надей, мама готовила обед, а я села что-то шить, когда пришёл Сашка, мамин брат. Дядей я его не звала, у нас была разница в 16 лет, но он для меня был, как старший брат.
Мама усадила его обедать, а он спросил меня, "вы что в деревню уезжать собрались?" -"С чего ты взял?-"удивилась я.
-"Ну, Виталька же на расчёт подал, вот через две недели получит деньги. Сказал в деревню едет жить".
Это было, как обухом по голове, не только мне, но и матери.
Я не помню, как и чем отшутилась от Сашкиных слов, он ушёл, а я сидела в каком -то ступоре и размышляла, как мне быть. Речи о том, чтобы сказать ему теперь о ребёнке, быть не могло.
Он мог решить, что я таким образом решила его удержать, но и разговора о том, чтобы оставить ребёнка теперь тоже быть не могло.
Ещё когда мы начинали жить, он мне как-то сказал, "ты такая которую нужно держать обеими руками, как хрусталь, или бежать от тебя сломя голову, чтобы не остановиться и не вернуться."
Теперь я поняла, что он решил бежать сломя голову.
Удерживать было бесполезно, видимо вина и дальнейшая жизнь не совмещались друг с другом.
Мать что-то пыталась говорить мне, я её не слышала, точнее голос слышала, а смысл не доходил. Она сама покормила Иринку ужином и уложила спать, а я всё сидела. Уже стемнело, но я не зажигала свет.
Потом пришла мать и я сказала ей, "мне нужно завтра снова сходить к гинекологу."-" зачем?"- удивилась мать. "За направлением на аборт."-отрезала я. "Ты беременна?"
-А то нет, зачем бы мне нужно было направление в противном случае"
Мать протянула, "да понимаю.,но может?"-" Ничего не может, ничего. Мне нужно будет идти устраиваться на работу, чтобы кормить себя и дочь, какое может быть? Как ты себе его представляешь"
-" Нет, я имела ввиду, что может быть он хочет ехать с тобой и дочкой вместе-" Я только повертела пальцем у виска-: " Ага и поэтому скрывает, что рассчитывается".
Приказав ей ничего не говорить Виталию, я ушла спать в сарай, но сама лежала и не спала.
Я привыкла ложиться с краю, так чтобы легко вскочить к ребёнку, по первому зову,а он всегда спал у стены. Пришёл он после двух часов ночи, я слышала стук калитки, потом немного погодя он вошёл, разделся, не зажигая света и лёг рядом.