Здесь же над нами в одном здании располагался коммутатор,уже автоматизированный- АТС. Телефонов к этому времени стало больше и новый коммутатор этому способствовал. Он был расположен на двух верхних этажах, но доступа туда у нас тоже не было.
Его работников мы видели только внизу в общем коридоре,при проходе в буфет или туалет, а также когда выбегали курить на лестницу. Там, как и у нас механики, работали преимущественно мужчины. Иногда и романы и браки возникали из таких знакомств.
Следующее место освоения работы пунширование. Это когда тебе со всех сторон накладывают от руки записанные сообщения, а ты сидишь и набиваешь их на перфоленту, опять таки для передачи основному работнику на Московский аппарат.
Это работа относительно спокойная, тебя особенно не торопят, не напрягают и она эпизодическая, если вышли из строя аппараты в каком-то отделении, то тебе подвозят или диктуют на телефон.
Следующая работа на обслуживании отделений, снабжённых телеграфными аппаратами. В трёх из них по три аппарата в остальных по два. Один передающий, один принимающий. У тебя четыре аппарата, на каждом из которых прикреплено два отделения связи и тумблер переключатель.
В зависимости от того, какая лампочка загорелась включаешь отделение и принимаешь от них работу. В то время, как начинает поступать работа на три аппарата, ты на четвёртом передаёшь телеграммы адресованные в это отделение. И так весь день ,приём начат, передача закончена, время и подпись работавших телеграфистов.
Перфолента заправляется в бланк, для передачи на Москву, бланки переданных отмечаются временем датой и подписью, а также номером отделения, куда отправлено. Лента отработанная сматывается в громадные бобины ,заклеивается контрольной биркой с датой и складывается на стол начальника для последующей проверки и контроля за качеством работы.
Присесть сами понимаете тоже не удаётся, крутишься, как белка в колесе. И всё равно находится время на шутки, разрядку и прочее. Молодость остаётся молодостью.
Особенное внимание уделяется правильной передаче названий городов, в частности содержащих имя Ленина или Сталина, за неверную интерпретацию пусть даже по ошибке, грозит теперь уже не срок, но потеря работы как минимум. К примеру за ошибку в слове Ленинград, ЛЕНИНГАД, в войну телеграфистка получила срок десять лет. Нам это постоянно напоминали.
Глава 18 Новые подруги. Новый опыт.
В это время я наиболее близко схожусь с несколькими девчонками. Одну я знаю ещё со школы, с двумя другими мне по пути домой, и ещё с одной нам просто приятно общаться.
Но словно злой рок преследует меня, наша начальник телеграфа постоянно предупреждает девочек от общения со мной помимо работы. В том плане, что я разведённая женщина, а значит хорошему не научу. Почему такое предвзятое представление обо мне, как о порченном продукте, мне непонятно, ведь я не даю для этого повода, но общая мораль, что разведённая, синоним развратная видимо держится крепко.
Хотя девчонки продолжают со мной дружить и общаться. Иринку теперь приходится водить на сутки, из-за моих смен по графику и маминых по неделям. Но не постоянно. Если удачно выпадает, то я беру её из садика в свои утренние смены не оставляя ночевать, а мама также, когда у неё утренняя неделя, то девочку берёт ежедневно.
Так что Иришка больше дома, чем в саду.
Кстати с посещением детсада у неё уменьшилось количество заболеваний, только если общие инфекционные, когда объявляется карантин. А простудных на порядок меньше. Видимо жизнь на болотах в сырости сказывается.
С этим же периодом связано для меня некое новое открытие моего положения в глазах других людей, в том числе тех, от кого я этого никак не ждала.
Я уже была замужем, жила с мужчиной, но во многих понятиях осталась той же невинной до безобразия и несведущей.
Моя наивность была разбита в одночасье.
Мой любимый, не в смысле любви, а в смысле отношения как к уважаемому, авторитетному для меня человеку, одноклассник дал мне новый урок и преподнёс кусочек нового опыта.
Венька Кадкин, назовём его так, в просторечии просто Веник, ещё в бытность мою с Виталькой, когда я затащила мужа на вечер встречи одноклассников, первый с окончания школы, он проходил 23 февраля, через пять дней после моей свадьбы, тогда сказал моему мужу:- Это для тебя она Сычёва, а для нас навсегда останется нашей Веркой Чистяковой.
Помнится Виталька тогда немного надулся, но я разубедила его, что злится не за что, что я с ними училась под этой фамилией, поэтому привычка называть меня так, осталась.
И вот однажды ,идя с работы с вечерней смены, я встретила Веника. Для меня он, мой ровесник был всегда тем не менее, как старший брат. Его мнением я дорожила, к его словам прислушивалась, ему доверяла безупречно.
Сейчас он учился в Москве в институте Истории Архитектуры. Он всегда очень любил живопись и архитектуру и всегда мечтал связать свою профессию с этой работой. Кстати музей в Сергиевом Посаде, музей в Серпухове и восстановление монастырских и церковных памятников во многом его заслуга.
Так что свою мечту он воплотил в жизнь.
Сейчас, когда мы с ним встретились, мы очень обрадовались друг другу, нам было о чём поговорить. Я кратко ответила на его вопрос о своей жизни, что осталась одна с дочкой, не вдаваясь в подробности. Мне не хотелось теребить недавнюю боль и тем более взваливать свои проблемы на кого-то. Мне более интересно было послушать его.
Он много и увлечённо рассказывал о том, что уже усвоил и узнал нового. Это было вечером в пятницу, сентябрьским днём. Он как раз приехал домой на выходные, оттого мы и встретились. Веник забегал к Славику, на Водонапорную и сейчас возвращался домой.
Частично нам было по пути. Он жил на улице Горького. Мне нужно было по этой улице свернуть налево, чтобы идти к себе домой, а ему направо.
Когда мы поравнялись с поворотом, и я собиралась распрощаться, Веник вдруг хлопнул себя ладонью по лбу "чёрт, чуть не забыл, Верка, зайдём ко мне, когда ещё увидимся, к тому же дождь начинается, заодно и переждёшь. Я привёз такие классные альбомы репродукций посмотришь, ты же любишь живопись".
Я, конечно же ,радостно согласилась, не ждала же я от него никакого подвоха.
Подобные приглашения не казались мне какими-то неприличными, мы же знали друг друга с детства.
Придя к нему, мы первым делом прошли на кухню, дома была сестра Веника Софочка, на два года моложе его, такая же высокая стройная, светловолосая, как и он. У них обоих резкие глубокие чётко прописанные черты лица, что придавало несколько более взрослый вид, в отличие от моих несколько, по-детски припухлых черт. Рядом с ними я смотрелась наивным ребёнком.