А я так же словами остудила его пыл, совершенно не пытаясь отбиваться руками. Просто посмотрела довольно ехидно и проговорила,"что лёгкая добыча попалась, поплыл? Охолони, рыбка с крючка сорвётся". И он понял, отпустил меня, отошёл в сторону и произнёс:
-А ты опасная штучка, заведёшь и в кусты"
-Ну, извини, если ты не так понял, я не виновата."
Потом мы поехали домой. Он был злой и можно сказать, выехав на дорогу рванул с места в карьер, ещё не успев как следует вырулить. Под колесо попал камень, мотоцикл заюлил и упал.
Очнулась я от боли в ноге и того ощущения, что меня кто-то тянет за руки. Мне казалось, что я сплю дома в кровати и неизвестный пытается меня из неё вытащить. Я резко рванула руки и ещё не вполне придя в себя, стала молотить кулаками этого, кого-то.
Пока до моего сознания не дошёл голос, "да не дерись ты, слава Богу, живая'. Я окончательно пришла в себя и обнаружила, что сижу на обочине, он стоит передо мной на коленях, а мотоцикл лежит на боку в стороне, уже заглушенный.
Нога у меня сбоку обожжена на икре. Мы упали на бок, мотоцикл придавил мне ногу и обжёг выхлопной трубой. Он не потерял сознания, а я видимо стукнулась головой и потеряла сознание. Вот оттого и забыла где я и что.
Когда окончательно пришла в себя он велел мне подождать и отбежал к лесу. Вернулся с намоченным платком и завязал мне ногу. Платок он посолил. Я уже знала, что соль снимает ожог и не сопротивлялась. Только ехидно заметила, ишь запасливый какой, а он ответил, что соль всегда лежит у него в сиденье, так как он часто ездит на рыбалку, а соль это такой продукт, который частенько забываешь. Вот он и держит солонку и спички заодно в сиденье постоянно. Так что моё ехидство пропало втуне.
Потом мы ехали домой уже неспешно. У дома, прощаясь, он сказал: " Ты меня прости, за то, что полез, сама знаешь, что про тебя на посёлке болтают"
-" А ты больше слушай сплетни-съязвила я.
- Ладно проехали и забыли". Он был очень доволен и не скрывал этого.
После того случая он обрезал болтунам языки основательно.
Вот так я и жила в тот период на деле и на слухах и главное не старалась отрицать развеивать их, мне было всё безразлично. На работе моё вне рабочее поведение не сказывалось, а личная жизнь никого не касалась.
Компания у нас сложилась разношёрстная,но очень устойчивая, человек 15 постоянно проводящих время вместе. От 27- летних до 20-летних. Трое ребят из секции тяжелоатлетов, девчонки с телеграфа, два парня моих ухажёра, один вернувшийся недавно из армии Витька Матрёнин, по прозвищу Уматной, из-за того, что всех достаёт занудством и его сосед Тимофей или Тимыч, как называем его мы и ещё несколько ребят.
Все мы в общем-то дети неблагополучных семей, но среди нас ,несмотря на вызывающее с виду поведение, нет никого с дурными наклонностями в сторону криминала. И существует своего рода кодекс поведения.
Мы не агрессивны, не задираем никого, не унижаем друг друга и не навязываем своих вкусов и мнений. В общем всё, что держит нас вместе это желание забыться и не утруждать себя лишними переживаниями. Оттого может показаться, что мы легко и бездумно относимся к жизни, но это не так.
Все мы работаем, все достигаем чего-то в жизни, некоторые ещё и учатся на вечерних отделениях техникумов. Витька Уматной работает водителем, учиться дальше не хочет, не ладилось у него с учением.
Мы с ним знакомы давно, ещё до его службы в армии. Он был другом одного из моих соседских ребят, у которого бабушка жила в Витькином доме, там они и подружились, а потом подросший Витька, приходил к другу на посёлок и всегда крутился возле меня. Для меня он значил не более жука, так незначителен был.
Потом он писал мне письма из армии, но я, вот жестокая девчонка, никогда на них не отвечала, а просто смеялась над его орфографией. Перечёркивала красным карандашом все ошибки, исправляла их и в таком виде в новом конверте отправляла назад. А он всё равно писал, вновь и вновь.
Вот к нему, как ни странно Виталька никогда не ревновал. Он только смеялся над его ошибками. За два года писем, приходивших чуть не ежедневно, он ни разу не написал в конце письма слово целую правильно, это могло быть цалую, цилую, цылую и ещё как угодно. Всего же ошибок на одном листе насчитывалось от 80 до 127.
Естественно, что у меня не было никакого интереса к такому парню. К тому же меня добивала его фамилия. Стоило мне только представить сочетание Вера Евгеньевна Матрёнина, как у меня начинался идиотический смех. Видимо был частично во мне какой-то снобизм.
Теперь он, как привязанный телёнок ходил за мной, приезжал ко мне на работу и часами сидел в клиентском зале, ожидая конца работы, если я работала в вечер. Сам он постоянно работал с утра, а вечерами был свободен.
Я обращала на него внимания, не более, чем на стул стоящий в зале, то есть ничем не поощряла его ухаживания. Гнать его было бесполезно и я оставила эту затею.
После работы он шёл за мной, охраняя меня и провожал до калитки. Я уходила не прощаясь, а он плёлся домой. Когда однажды во время очередной прогулки мы, не помню по какой причине всей компанией забрели к нему, там к нам присоединился Тимыч и с этих пор у меня стало две тени.
Однажды, гуляя всей компанией в парке мы увидели нашу местную тихо помешанную, абсолютно безвредную женщину, Зину-дурочку, как её называли все.
Этой женщине было за сорок лет, но выглядела она, как старенькая девочка, одевалась в одежду детского покроя, в несуразные юбки и кофты, с обязательным платком на голове.
История её была ужасна. Тринадцатилетней девочкой, во время войны она подверглась насилию со стороны грабителей, залезших в их дом и вырезавших её семью на её глазах. Они были зажиточными и потому подверглись нападению банды. Она единственная осталась в живых,но насилие групповое и смерть родных лишили её разума.
Так и жила она одна, получая мизерную пенсию по инвалидности и пользуясь подаянием сердобольных людей. Чаще всего она стояла на паперти возле церкви.
Разум её был абсолютно тёмен, она не сознавала себя. Но её более никто не обижал, не задирал. Её историю знали все в городе и жалели.
Сейчас она стояла в пустынной аллее, забравшись на постамент полуразрушенного памятника. Какой-то революционный деятель стоял там раньше,потом он обкололся и облупился и его убрали. А теперь торчал один постамент.
Стояла в лунном освещении абсолютно отрешённо и неподвижно. Славик "База", указывая на неё рукой, произнёс " Смотрите, статуя женщина под луной". Мы рассмеялись и я ответила: " Фу, Славик, какой у тебя дурной вкус, разве так должна выглядеть женщина под луной"-" А может покажешь как?"-подковырнул он меня-" Может и покажу"-задорно ответила я и мы пошли дальше.
Глава 24. Как проводили праздники.
Мы нагулялись и уже собрались расходиться, стояли у входа в парк и договаривались о проведении 1 мая. У ребят были знакомые к которым они сговорились собраться на праздник и приглашали нас. Я и еще две девчонки согласились, у остальных были другие планы.