-Ну всё, отошла-констатирует один из мужчин.
-Да, Лёха, кажется её отпускает-подтверждает второй.
-Что я пила?-спрашиваю я.
-Коньяк-дружно отвечают оба-Но больше вам нельзя.
-Да я и не собираюсь-отвечаю я
-Ну вот и ладушки-отвечает тот, которого назвали Лёхой-может поделитесь, от чего вас так скрутило? Может легче станет?
-Ни к чему-отвечаю я.
Потом они начинают говорить между собой, более не докучая мне вопросами, а я прислушиваюсь к общему гулу ресторана, замечаю обстановку и прочее, то есть начинаю интересоваться окружающим и людьми. Они заказали ещё пирожное на десерт и тут до меня доходит, что мне может не хватить денег, ведь на ресторан я не рассчитывала, а они сразу, будто услышав мои мысли, заявляют
-Не волнуйтесь девушка, мы вас угощаем.
-А плата за угощение-подозрительно спрашиваю я.
-Ни-че-го- с расстановкой отвечает второй мужчина, мы при деньгах и имеем право угостить хорошенькую девушку, когда ей плохо.
В это время из-за столика рядом оборачивается мужчина, явно грузин и говорит-А я тоже хотел бы угостить девушку и поухаживать за ней, не возражаете?
-Лично я возражаю, несколько грубоватым резким тоном, отвечаю я-Мне не нужны ухаживания и опека с угощением. Вообще мне пора уходить.
Ребята рассчитываются и мы идём обратно в вагон. Как ни странно, но я не чувствую никакого опьянения,только тепло и лёгкость. В вагоне ребята говорят с нашей попутчицей:
-Если вы не против, присмотрите за девушкой, чтобы с ней ничего не случилось, нам её поручили, а мы хотели бы ещё посидеть в ресторане, но она не хочет.
Попутчица соглашается и они уходят. А мы с ней начинаем знакомство и разговор. Зовут её, как ни странно тоже Люба. Она высокая, несколько полноватая, но очень и очень красивая круглоликая, с огромными карими глазами, чувственным ртом, слегка смуглой бархатистой кожей и тёмными густыми волосами , заплетёнными в толстую косу обёрнутую вокруг головы, как корона.
Пока мы уходили, она переоделась и на ней прекрасный яркий шёлковый халат. Люба казашка, приезжала в Воркуту к сидящему здесь мужу на свидание, на три дня. Сама она из Алма-Аты, там у неё родители и сын пяти лет, она работает учительницей. Люба достаёт из сумочки фото сына и с гордостью показывает его мне.
В свою очередь я тоже рассказываю ей кратко свою историю и достаю фото Иришки и показываю его ей. Так мы едем с ней, уже практически друзьями. У нас нашлись общие темы для разговоров и мне теперь много легче, я не замыкаюсь в себе, видимо коньяк помог. А может это заслуга Любы заговорившей со мной о своём горе и отвлекшей меня от моего.
Я иду в туалет и возле купе проводниц слышу их разговор, пока ожидаю, чтобы туалет освободился. Из разговора я поняла, что одна из женщин заболела и вторая будет просить бригадира вызвать к поезду скорую. Видимо что-то серьёзное, а та первая, несмотря на плохое состояние сильно переживает, как эта одна будет справляться до Москвы со всеми делами? Вторая отвечает, что-нибудь придумаем, а у меня щёлкает в мозгу, я кажется уже придумала.
Пока я была в туалете пришла бригадир и с ней врач, видимо из числа пассажиров. Поезд скоро должен был остановиться в Ухте. Врач осмотрела больную и сказала, что придётся снимать, для госпитализации. Бригадир пошла к машинисту, вызывать по телефону скорую, а я подошла к остающейся проводнице и предложила ей помощь.
-Чем вы занимаетесь, я видела по дороге сюда и думаю, что вполне справлюсь, сказала я,возможно несколько горячо и самоуверенно. Она подумала и согласилась.
-Только учти, труд нелёгкий.- Хорошо,- ответила я,- мне сейчас такой и нужен.
И побежала переодеться, чтобы быть в одежде попроще.
Так я включилась в работу, чтобы не оставаться наедине со своими тяжёлыми мыслями. Особенно я боялась ночей. А их ведь предстояло две.
В Ухте проводницу уже ждала машина и её унесли сразу на носилках. Оказалось у неё аппендицит и срочно нужна операция. Поезд в Ухте стоит 15 минут. Проводница Рита, дала мне полушубок, чтобы мне не было холодно в тамбуре и пока она производила высадку и посадку пассажиров, я стояла рядом смотря, что нужно делать, что проверять , а заодно подсыпала в топку угля.
В это время к вагону подошёл парнишка лет 20 и стал просить проводницу взять его до Котласа. Он учился в Ухте в речном техникуме и ему нужно было добраться до Котласа на каникулы к родителям, а денег у него не было. Рита твёрдо отказывала, а он всё умолял.
Было холодно, мальчишка выглядел несчастным, в шинельке с торчащими красными ушами и носом. Мне стало жаль его и я попросила Риту, "давай возьмём"-" куда?- спросила она. "На моё место-тут же ответила я,- мне же всё-равно не спать."
Рита в общем-то была доброй женщиной и махнула рукой, ладно залезай. Парнишка влез и тут же в тамбуре присел на чемоданчик, возле печки "я тут доеду, я не буду беспокоить"
-" Вот ещё-фыркнула я-выдумал,задубеешь тут. Пошли, я покажу тебе место.
И я повела его на своё место, на которое ещё не ложилась, так что оно было чистым. Я устроила его, велела располагаться спать, он попросил разбудить его перед Котласом, я пообещала и ушла. А он уснул, едва коснувшись головой подушки.
Мужчины вернулись из вагона-ресторана где-то часам к трём, изрядно навеселе и обнаружив перемены, сказали "ну вот, ты и при делах, это даже лучше".
Потом я всю ночь дежурила, а Рита немного вздремнула до утра. Мне пришлось подавать кипяток пассажирам с детьми, убирать за одним неумехой, и выполнять ещё несколько мелких просьб, остальное время я сидела возле окошка напротив служебного купе и смотрела в него.
В Котласе мы должны были быть в восемь вечера следующего дня, поэтому с утра снова нужно было раздавать чай, тем кто просил, следить за котлом и титаном, подметать в вагоне, короче заниматься рутиной. Вместе с Ритой у меня всё получалось нормально.
Нам принесли еду из вагона ресторана и у Риты были домашние пирожки, поэтому поели мы с ней просто великолепно. Перед Котласом я разбудила парнишку, он так и проспал остатки ночи и весь день.
Он встал и когда стал собираться, то вдруг наклонился к столу, положил на него газету Ухтинскую правду, что-ли и на полях её написал два адреса Котласский, своих родителей и свой в училище в Ухте и попросил меня обязательно написать ему, обязательно. И я пообещала, хотя и не знала что ему я буду писать и зачем. Звали его Саша.
Я предупредила, что если напишу ему, то только как братишке, что я потом и делала, когда писала ему письма, звала его братишка. Если уж давала слово, то должна была его исполнять.
Следующую ночь я снова не спала и вдруг обнаружила, что это вовсе не трудно, не спать. Дел ночью было немного, так что часть её я провела в лёгком трёпе с мужчинами из нашего отсека. Мы покурили вместе в тамбуре, пошутили, пообменивались анекдотами. В общем ни к чему не обязывающий "светский" разговор.
Потом мы с Ритой с утра снова занимались делами. Их было теперь больше, нужно было собрать, рассортировать и разложить в мешки постельное бельё для сдачи его по прибытии в прачечную.