— Что он сказал, Синди? — нетерпеливо подтолкнул ее Мартин, когда она замолчала.
Синди подавила дрожь.
— Он сказал: «Эдвин все равно узнает, когда вырастет! И этот чертов Мартин тоже!»
Она залпом допила кофе и подняла на Мартина потухшие глаза.
— Я так боялась, что когда-нибудь Теодор выплеснет свое раздражение на Эдвина. Его слепая ярость в тот день, когда он разорвал журнал с твоими фотографиями, потрясла меня. Мне стало казаться, что он способен полностью потерять контроль над собой. Я не хотела рисковать. И поэтому решила уйти от него. Другого выхода не было.
— Ты собиралась уйти из дома? — Мартин в изумлении уставился на нее. — Отказаться от семьи, от всего того, что ты так ценила в жизни? Воспитывать ребенка одна?
На лице Синди появилась горькая полуулыбка.
— Да, одно время я мечтала иметь свой дом и семью. Стабильную, обеспеченную жизнь. Корни. Но, как оказалось, все эти вещи почти ничего не значат, если ты живешь с человеком, который тебе не близок… Или чего-то боишься. После того случая с журналом я поняла, что главное для меня — это безопасность и здоровье моего сына. Я понимала, что это будет нелегко — уйти от мужа и начать новую жизнь с маленьким ребенком на руках. Это означало расставание с Дороти и Квентином… Они…
— Ты думаешь, они позволили бы тебе уйти из их жизни? — усмехнулся Мартин. — Ты стала им дочерью в тот самый день, когда впервые вошла в их дом!
Она сжалась, услышав презрение в его голосе.
— Теодор рано или поздно сказал бы им, из-за чего я ушла. Узнав, что Эдвин — не их внук, они вряд ли бы захотели поддерживать со мной связь. Они наверняка приняли бы сторону Теодора. Это ведь вполне естественно. Нет, я прекрасно понимала, что останусь с Эдвином одна. Все, что у меня было — это небольшой опыт работы в кулинарии и некоторая сумма, которую я смогла накопить, работая вместе с Дороти. Но я знала, что должна это сделать. Не только ради Эдвина, но и ради Теодора. Он был очень хорошим человеком…
— Бедная моя Синди!
Мартин наклонился вперед, взял у нее из рук пустую чашку из-под кофе и поставил на столик. Потом взял ладони Синди в свои.
— Теодор знал, что ты собираешься оставить его?
— Нет. Я все никак не могла найти подходящего случая, чтобы сказать ему об этом. Возможно, если бы я это сделала, он бы вышел из своего мрачного состояния. Он так боялся, что когда-нибудь ты снова вернешься, Мартин… Он чувствовал, что я все еще люблю тебя, хотя я всячески пыталась убедить его и себя тоже, что это не так.
— От любви до ненависти порой меньше шага, — усмехнулся Мартин. — Я тоже три года старался внушить себе, что ненавижу тебя.
— У тебя было достаточно причин для этого! — с горечью воскликнула Синди. А сейчас, когда он узнал, что она так долго скрывала от него сына, таких причин, видимо, стало еще больше. — Пять лет назад я была еще слишком глупа и неопытна. Ты покинул меня, а я, обнаружив, что беременна, растерялась. Мне казалось, что ты оставил меня навсегда. Я поверила Теодору, когда он сказал, что тебе наплевать на меня и на моего ребенка. Я вообразила, что он сможет сделать меня счастливой… И жестоко ошиблась!
Синди опустила голову, и длинные густые пряди черных волос упали ей на лицо. Когда она подняла глаза, то увидела, что Мартин стоит перед ней на коленях. Он поднес к губам ее руки и поцеловал.
— Ты сделала все, что могла, Синди! Не кори себя за то, что случилось с Теодором. Он знал, на что он идет, когда женился на тебе и усыновил нашего ребенка. Он искренне любил тебя и был готов на все. В том, что его, в конце концов, охватило отчаяние, нет твоей вины. — Все еще стоя на коленях, он обнял ее за талию. — Хватит терзать себя прошлым, Синди. Теодора не вернуть. Несмотря на все его ошибки, он любил тебя. И я не думаю, что он мог бы причинить реальный вред Эдвину. Или кому-нибудь еще… кроме себя самого.
— Бедный Тедди, — прошептала Синди. Неожиданно страшная догадка поразила ее. — Мартин! А что, если он не случайно оступился на этой лестнице на заводе… что, если он сознательно бросился вниз, чтобы покончить со своими душевными муками! — Она задрожала. — Если бы я ушла от него раньше… если бы я не ждала удобного случая!..
— Ты не должна так думать, Синди! — горячо возразил Мартин. — Твой уход только усугубил бы его душевное состояние. Теодор всегда был таким слабохарактерным.
— Но, может быть, мой уход принес бы ему облегчение? Правда о рождении Эдвина перестала бы быть тайной, которую надо скрывать. Конечно, Теодор рассердился бы на меня, но со временем он, возможно, нашел бы другую женщину…
— Теодор? — ухмыльнулся Мартин. — Вряд ли. Он был без ума от тебя, Синди. Одержим тобою. Твой уход мог окончательно лишить его рассудка. — Немного помолчав, он добавил: — Я всегда знал о его чувствах к тебе, Синди, но по своей глупости не видел в нем соперника. Я не предполагал, что он может заинтересовать тебя в ином качестве, чем друг.
— Мартин, я никогда… — начала она, но он остановил ее, прижав палец к ее губам.
— Я все теперь понял, — сказал Мартин. — Я понял, почему ты вышла за него замуж. Ты думала о ребенке, которого носила под сердцем. И о том, чего тебе недоставало в детстве. Все логично, Синди, — добавил он с нежностью, от которой у нее сильнее забилось сердце. — Теперь мне все стало ясно. Забудь об этом. Все осталось позади. Ты должна теперь думать о будущем, любовь моя. Ради Эдвина. Ради себя самой. И ради меня тоже, черт возьми!
— О, Мартин! — Она протянула руку и нежно провела пальцами по его загорелой, обветренной щеке. — Ты хочешь сказать, что прощаешь меня за все, что я сделала?..
— Дорогая, — остановил ее он, — мне нечего прощать. И я не могу выразить словами, как я счастлив и горд, что Эдвин мой сын. Наш сын. С этого момента, моя драгоценная Синди, мы должны смотреть вперед, а не назад, понимаешь? Теперь мы будем вместе, ты, Эдвин и я. Я не хочу снова потерять тебя.
От волнения у Синди перехватило дыхание. Мартин поднялся с колен, взял ее за руку и торжественно произнес:
— Синди, милая моя, выходи за меня замуж. Конечно, я вряд ли стану идеальным мужем, но в моей любви к тебе ты можешь не сомневаться!
Она смотрела на него широко распахнутыми глазами.
— Ты серьезно хочешь жениться на мне, Мартин?
Недоверие и радость смешались в ее лице.
— Просто скажи, да или нет! — пробурчал он, отводя глаза в сторону.
— Да! — выпалила Синди.
Она не собиралась упускать такой шанс. Ни за что на свете.
Мартин сразу просиял.
— Тогда иди сюда! — Он снова опустился на колени и потянул ее за собой на ковер. — Теперь давай скрепим наш уговор поцелуем, — предложил он, заключая ее в объятия.
Синди с радостной готовностью подставила ему полуоткрытые губы. Прошло довольно много времени, прежде чем они снова смогли заговорить.
— Мартин… Мой милый искатель приключений… — Прижавшись щекой к его плечу, Синди решила затронуть более практический вопрос. — Если ты думаешь, что я начну теперь отговаривать тебя от твоих дальних поездок, то ошибаешься, — твердо сказала она. — Я понимаю, что значит для тебя работа… Свобода передвижения…
Поймав его взгляд, она увидела легкое смятение в его глазах.
— Синди, я действительно люблю свою работу. Мне нравится заниматься фотографией, я не стану отрицать этого. — В его голосе звучала теплая, бархатистая нежность. — Но те путешествия, которые я предпринимал в последние три года, были в значительной степени вызваны тем, что я хотел вытеснить из памяти тебя. Я был уверен, что потерял тебя навсегда. И мне было все равно, выживу я или погибну… — Он заглянул в бездонную глубину ее глаз и нежно погладил по щеке. — Если я и поеду куда-нибудь на другой континент, я подчеркиваю, если, то это будет не такое опасное и долгое путешествие, как раньше. Я не хочу подвергнуть себя ненужному риску или надолго оставлять вас с Эдвином. Но я не планирую покидать Австралию в обозримом будущем. Наша чудесная страна представляет неограниченные возможности для работы. Я хочу иметь свой дом… семью… Хочу обнимать по ночам любимую жену. И я должен помочь тебе вырастить крепкого, здорового ребенка.