Я невольно подумала о Незими. Сведения достоверные: кожу содрали с поэта, а не с какого-то истукана.
— Кстати, Лючию почитают как помогающую при глазных болезнях. Святую, лишившую себя зрения. Джина Лючина, профессиональная окулистка, достойна уважения в гораздо большей степени, ты не находишь? А еще святая Лючия исцелила молитвой собственную мать от кровотечения. Но и тут напрашивается предположение, что мать выздоровела, потому что молилась другой богине, покровительствующей всему, связанному с родами и женскими болезнями. И так далее, и тому подобное. Понимаешь, о чем я?
Я кивнула.
— Но чтобы принять твой способ анализа, нужно много знать о жизни и смерти Вендлгард. Изучить происхождение самого имени.
Августа пытливо взглянула на меня:
— И ты изучила?
Я предприняла попытку увернуться от прямого ответа:
— Вообще-то нет.
— И все-таки?
Я угрюмо призналась, что смотрела словарь Гримм, том 28.
— И что?
Я забубнила про «луб», «лестницу», «листопад», «лилию»…
Августа мгновенно почуяла, куда ветер дует.
— Вот! Еще одно подтверждение образа луковицы!
Тут в дверь позвонили, и я, втайне желая закончить завтрак, с удовольствием позволила Августе, благо вызвалась, впустить посетителя.
Августа привела пастора. Щеки у нее полыхали лилово-розовым оттенком. Я налила чашку чая для пастора и предложила свежего орехового хлеба. Но священник отказался, мол, он уже позавтракал, а зашел лишь потому, что в старинной рукописи, хранящейся в церкви, обнаружил упоминание о некой Вендлгард, погибшей страшным образом. Но, к сожалению, нельзя с уверенностью установить, наша ли это Вендлгард или другая, жившая позже.
Августа сразу смекнула: находка — шанс всей ее жизни.
— Вы не позволите мне взглянуть на документ?
Пастор почему-то замешкался с ответом, тогда Августа запела:
— Вы не представляете, насколько это для меня важно! Я буду очень аккуратной. Когда я проходила курс обучения в Оксфордской библиотеке…
Похоже, она нарочно запнулась, надеясь произвести на пастора, который был приверженцем французского образования, но имел определенное представление о мире гуманитарных наук, достойное впечатление.
И ее рейтинг пошел вверх.
— Если вам это действительно так важно, я готов в любое время показать рукопись, — сказал пастор, который в свое время написал внушительную диссертацию на тему экзорцизма и не желал делать секрета из своих открытий. — Но вам нужно прийти в храм: я не вправе выносить документы такого рода.
— Конечно, с удовольствием!
Августа явно наслаждалась удачной охотой: двух зайцев убила одним выстрелом. Теперь она и о Вендлгард узнает побольше, и с молодым человеком побудет наедине.
Пастор присел к столу, подержал брошюры Самур-оглы, пролистал их, качая головой.
— Надо и это уметь. — Он вздохнул, намазал маслом кусок хлеба и с аппетитом скушал.
Августа ни с того ни с сего сообразила, что одета в спортивный костюм и выглядит не столь привлекательно, как хотелось бы, да и лицо голое, то есть без макияжа. Она слегка пригладила волосы и быстро переспросила пастора:
— Так я зайду сегодня после обеда?
— Непременно. Я предупрежу секретаршу.
Слово «секретарша» не вызвало у Августы особого восторга, но она знала, в какое время та покидает церковь.
— Тогда, — заверила она пастора, — мы еще увидимся.
Меня она расцеловала в обе щеки, поблагодарила за гостеприимство и продолжила свой бег во имя форм, но на сей раз в совершенно ином настроении.
— Остается надеяться, что своим горящим взором она не спалит мне дом Божий, — саркастически заметил пастор. — Впрочем, эта Вендлгард… Знаете, как она погибла?
«Стечение обстоятельств или естественный ход событий», — мелькнуло у меня в голове.
— Ее утопили. Вы только представьте, ее утопили в озере, приговорили к смерти и утопили. — Мне показалось, что он не может этого вообразить. — Пытались избавиться от ее культа. А сейчас ей поклоняются как богине. — Он уперся в меня взглядом, полным недоумения.
— Зато изобрели инструмент для производства последующих святых.
— Послушайте, прошу вас!.. — вскричал пастор. — Это было столетия назад. Вы не можете предъявлять мне претензии.