Наконец, автобус повернул, и Захар понял, что скоро будет его остановка. Он встал – и почувствовал неожиданную лёгкость, даже показалось, что солнечный удар ему померещился. Он попросил Алису не провожать его, хотя та хотела помочь ему дойти до выхода из автобуса, дошёл очень резво, обернулся и помахал ей рукой. Водитель остановил, Захар заплатил и спрыгнул. Алиса показала ему язык в окно из уезжающего автобуса, прилипнув к стеклу. Он долго стоял и улыбался. Потом, почувствовав, что его немного качает, но голова уже не болит, осторожно побрёл до дома, благо идти здесь было недалеко. Несколько сот метров от остановки. Солнечный удар, солнечный удар… Как же его угораздило? Куда подевалась его кепка?
Кепка нашлась в рюкзаке, когда он пришёл домой и открыл его.
Глава 9. Огонь во время дождя
И завтра познает любовь не любивший ни разу,
И тот, кто уже отлюбил, завтра познает любовь.
По прошествии нескольких дней после той, в фактическом смысле слова, головокружительной первой прогулки, Захар сделал попытку написать Алисе нечто вроде извинений за своё странное поведение, вызванное воздействием солнечного удара. Бесспорно ничем другим.
Девушка пылко возразила, что вовсе ничего страшного не произошло, Захар переживает из-за каких-то сущих пустяков, и что, наоборот, это ей неудобно за то, что она иногда так сумбурно и эмоционально себя ведёт, и возможно, даже бывает излишне настырна. Из-за чего боялась, что Захар быстро передумает с ней общаться.
Захар, в свою очередь, поспешил заверить, что его полностью устраивает их общение, она не должна стесняться самой себя, и что он никогда ещё не встречал такой поразительной и неординарной девушки, как она. Это Алису очень обрадовало, и Захар, поспешив закрепить успех, пригласил девушку погулять по ночному городу (так как им обоим нравились прогулки по безлюдным ночным улицам) и, если что, остаться у него на ночь.
Несмотря на кажущуюся недвусмысленность предложения, в контексте их диалога оно выглядело вполне прилично и безобидно, и Захар ничего такого специально не планировал. Однако какое-то потайное чувство в груди ему подсказывало, что что-то непременно будет.
Утром, по дороге в город (его подвозила мама, которая ездила на работу с личным водителем. Школа и квартира Захара находились неподалёку от её работы), Захар в наушниках слушал на репите песню «Бессмертие» группы «7Б»: «Жизнь обречена на бессмертие, жизнь облечена в бесконечное…»
Настроение было окрылённым. Даже несмотря на то, что давеча Захар потерпел огромное фиаско в работе над обзором. И пришёл к прискорбному выводу, что не сумеет превратить имеющийся материал в такой конечный продукт, который можно без стыда показывать людям. Вечером, когда они с Алисой устроились на кухне, она первым делом вспомнила про обзор.
– Боюсь, с обзором придётся распрощаться, – вынужденно констатировал Захар.
– Что ты сказал?! – она удивлённо воззрилась на него. – Почему?..
– Я облажался, – честно признал он.
Всё выглядело идеально на этапе замысла и сценария. Когда же Захар, наконец-то, с энтузиазмом принялся за монтаж, его ждало жестокое разочарование. Ожидания разбились о беспощадную реальность.
В шоу «Break Comedian», из которого ребята черпали вдохновение, ведущий утрированно пересказывал сюжет фильма и комментировал отдельные кусочки. Понятно, что за 20-30 минут обзора он не мог передать всех нюансов и тонкостей сценария. Но за счёт того, что большинство художественных фильмов строились на похожих приёмах и по общепринятой трёхактной структуре, многие моменты зритель понимал как будто по умолчанию. В документальном же фильме (и этого Захар не учёл) не было чёткого сюжета. И отрывки, вырванные из контекста, выглядели как бессвязная каша, или, как сказал бы Тимофей Шатунов, «компот». Следовательно, обзор превращался из цельного высказывания просто в набор фрагментов из фильма и скетчей к ним. По этой причине он серьёзно проигрывал оригиналу, взятому за образец, по уровню эмоционального воздействия на зрителя.
Захар провёл долгие мучительные часы, пытаясь понять, как выстроить обзор, как логически связать фрагменты друг с другом. С этой целью он ещё как минимум два раза пересматривал фильм Кукушкина от начала до конца, чувствуя, что ещё немного, и он сам ку-ку. В конце концов, несмотря на кажущуюся неосуществимость, у него начало что-то вырисовываться. Но было ещё одно препятствие. Во всех обзорах «Break Comedian», а особенно относящихся к «осознанному периоду» его творчества, был идеальный звук, который позволял различить каждое слово ведущего. Неудивительно, ведь он апеллировал именно к разуму зрителя, делал ставку на рациональное восприятие, и поэтому было важно, чтобы тот мог полноценно вникнуть в смысл каждой фразы.