- Не вини мальчика, - вступился за него римлянин. - Это я спросил его, где будет храниться урожай.
Рика знала, что он лжет. Он рядился в заступника, предлагая себя вместо мальчика в качестве мишени для гнева. Это разозлило ее еще больше. Похоже, он специально провел между ними четкую черту противостояния с Дафиддом посередине. Но Рика не собиралась вступать в такую игру. Она не доставит ему этого удовольствия.
- В таком случае, вырой ее! - Она повернулась, и успела сделать лишь один шаг, как его голос снова остановил ее.
- Чем?
Рика быстро пошла к хижине, не обращая внимания на его шаги сзади. Вошла внутрь и тут же вышла, прежде чем он смог последовать за ней. В правой руке она несла отцовскую железную лопату, отполированную за долгие годы, надетую на дубовый черенок. В левой руке - кирку, изготовленную из рога красного оленя, убитого отцом прошлой осенью. Рика молча бросила инструменты под ноги римлянину. Он не вынудит ее к разговору и к ответам на пустые вопросы под тем предлогом, что ему нужны указания. Она уже изучила его тактику.
Рика топнула ногой: здесь, глубиной в половину человеческого роста и шириной в длину руки.
Довольная тем, что перехитрила его, Рика направилась к печи. Испекся он или нет, она вытащит хлеб. Больше она не ступит за порог хижины, пока он будет поблизости от ее двери.
Обычно ритмичный звук ткацкого станка успокаивал Рику. Сегодня было не так. Перекрывая клацанье костяных шпулек и тихое поскрипывание роговой рукоятки, слышались другие звуки. По-своему ровные и ритмичные удары римлянина вторгались в пение станка. Даже не видя его, Рика не могла выкинуть его из своих мыслей, впрочем, как и из своей жизни. Церрикс позаботился об этом. Почему? Может быть, этот римлянин навязан ей в наказание за отказ присоединиться к домочадцам Церрикса на положении вдовы и родственницы - стать одной из полудюжины женщин, прислуживающих жене короля? Во имя богини? Она получила право на эту землю - собственность ее отца - и на независимость, которую этот участок давал владельцу! Никогда больше она не попадет под власть какого-либо мужчины и не будет страдать от его власти. Этот урок был вбит в нее каждым движением, которое она терпела той ночью. С каждым слюнявым покряхтыванием, которое издавали насильники, она повторяла про себя молчаливую клятву: никаких мужчин - никогда!
В хижине было жарко, сквозь открытую дверь не проникало ни малейшего ветерка. Обычно она никогда не сидела внутри; во время полуденного зноя. Все эти неудобства из-за него, из-за того, что она должна избегать римлянина.
При этой мысли ее упрямая гордость возмутилась. Ни один мужчина не будет диктовать ей, что делать. Никакой раб не сделает из нее пленницу!
Рика подошла к двери, и звук кирки стал громче. Она зажмурилась от ярких лучей солнца и инстинктивно отвернулась. Взгляд упал на то место, где работал римлянин.
Он снял свою белую рубашку и остался только в набедренной повязке. Он работал спиной к ней, и первый раз Рика смогла смотреть на него, не встречая ответного взгляда. Она отметила, что коричневый цвет его кожи, который напомнил Дафидду золотистый дуб, - не результат загара, а следствие текущей в нем крови. Повязка мало что скрывала. Каждый кусочек его обнаженного тела: верх мускулистых бедер, ягодицы, широкая спина - все было такого же бронзового оттенка.
Явно не замечая ее присутствия, римлянин ритмично поднимал кирку вверх над головой и опускал в яму. Мускулы рук и спины ходили под упругой кожей, блестевшей от пота. Как в диком животном, в силе и крепости его тела была красота и грация.
Рика отвернулась, разозлившись на себя за эти мысли. Она же не легкомысленная девчонка из горной крепости, обсуждающая с подругами привлекательность какого-то молодого воина.
- Рика! - Возбужденный голос Дафидда остановил ее, когда она хотела вернуться внутрь. - Иди, взгляни на нашу яму!
Нет, раздался внутренний голос. И все же она перешагнула порог и пошла навстречу хромающему к ней и протягивающему руку Дафидду. Мальчик наполовину привел, наполовину притащил Рику к месту работы. При их приближении римлянин разогнулся и теперь стоял, слегка расставив ноги и опираясь на рукоять кирки. Он смотрел на нее, не отрываясь, даже когда вытирал лоб рукой.
Дафидд отпустил ее руку.
- Она почти готова. Посмотри! - Он показал на зияющую дыру в земле.
- Да, я вижу, Дафидд.
Но она даже не взглянула на яму. Ее взгляд был прикован к римлянину. Его могучая грудь и руки были покрыты шрамами, мозолями от доспехов. Он был воплощением солдата, человека, сражающегося за Римскую империю и за свое место в ней. То, что она подумала о нем с первого взгляда, теперь нашло подтверждение. По происхождению он был не римлянин. Его народ тоже был когда-то завоеван теми же самыми легионами, которым он служил. Но это ничего не меняло. Рика не испытывала симпатии к этому человеку. По крови или нет, он был ее врагом. Ненависть, которую она приглушила, возникла вновь и отразилась в ее глазах.
Он заметил это, и его темные глаза сузились. И все-таки, когда Дафидд вложил в его руку бутыль из тыквы, наполненную водой из ближайшей бадьи, он улыбнулся и подмигнул мальчику.
Рика следила за струйками воды, которую он вылил на затылок и на грудь. Стекая по груди и обтекая выступающие шрамы, ручейки воды струились вниз и впитывались в холст на бедрах. Гален взял вторую фляжку и выпил ее. Отдав ее обратно Дафидду, взялся за кирку. Высокомерие, которое исчезало, когда он обращался к мальчику, вернулось. Склонив голову в насмешливом поклоне, он продолжил работу с подчеркнутым безразличием к ее присутствию.
Почему-то Рика осталась на месте, наблюдая за ним. Кирка начала подниматься, и внезапно ей показалось, что он поморщился. Рика отступила, переместившись немного левее, чтобы лучше рассмотреть его лицо. Гален опять поднял кирку. Она почувствовала мгновенное удовлетворение, когда увидела ту же промелькнувшую тень боли. Гален отбросил кирку в сторону и взял лопату. Спрыгнув в яму, он выбросил со дна разрыхленную землю, затем, перекинув наверх лопату, выбрался наружу сам. Рика заметила, как он оберегал правую руку, перенеся вес тела на левую.
Гален взглянул ей в глаза, затем нагнулся и поднял сброшенную рубашку. Он выждал, вытерев лицо, потом сказал:
- Я полагаю, яма удовлетворяет твоим требованиям к глубине и ширине, домина?
Рика почувствовала, что ее губы растянулись в улыбке - копии его насмешливой ухмылки.
- Нет.
- Нет? - Брови удивленно приподнялись.
- Ты слышал, римлянин, рой глубже. - Она была уверена, что он понимает ее ложь, но все равно. - Гораздо глубже.
Рика ожидала от него гневной реакции или, по крайней мере, протеста, но он разочаровал ее. Гален только пожал плечами, отбросил рубашку и поднял кирку. Она подождала первого удара, ожидая увидеть гримасу боли, которую, как она теперь знала, он чувствовал в правом плече. Но Рику снова ждало разочарование. На гордом лице не отразилось ничего, кроме веселья.
Глава 5
Затянувшие небо облака ослабили полуденную жару, и Гален поднял глаза к солнцу, скрывшемуся за серой пеленой, которая предвещала дождь. В животе у него урчало. Он не ел уже три дня с тех пор, как они покинули Дэву. Ордовикский военный отряд специально не покормил пленников. У людей, ослабленных голодом, меньше сил для борьбы, а в случае побега их легче поймать.
Почувствовав на себе взгляд, Гален отогнал эти мысли и посмотрел на Дафидда. Ребенок весь день усердно ходил за ним по пятам, и сейчас его плечики поникли от усталости. Наверное, он тоже проголодался.
- Ты должен пойти поесть, - сказал Гален.
Мягкий ласковый тон дался ему с неожиданной легкостью. - Я почти закончил.
Слишком уставший, чтобы возразить или согласиться вслух, Дафидд просто кивнул и направился в хижину. Потом остановился и заботливо спросил:
- А ты? Ты не голоден? Гален сухо улыбнулся.
- Когда будет нужно, меня накормят. А ты иди. Он смотрел, как мальчик захромал к хижине и слегка напрягся, услышав, что кто-то вошел во двор.