Она снова невозмутимо улыбнулась.
– Мы еще даже не приступали к зоне бикини.
Я нахмурилась.
Двадцать минут спустя, смеясь, она отпустила меня.
– Я еще никогда не слышала, чтоб так вопили.
Я схватила свои штаны и натянула их. Затем… Господи, пытки когда-нибудь закончатся?… надела пару туфлей на высоком каблуке. Мои ноги уже привыкли к бутсам. Я вышла (ладно, проковыляла спотыкаясь) из комнаты. Завершив мучительные процедуры с воском, я провела оставшуюся часть дня в своей комнате, подбирая новый гардероб. При чём ноги постоянно болели.
Я не возражала носить костюмы и пышные платья, пока они скрывали мое оружие. В любом случае не пошла бы без защиты. Никогда. Хотя обувь…
– Не забывайте, – сказала я швее, – оставлять место для оружия.
Она закатила глаза и встала на колени сбоку от меня, прикрепляя булавками снежно-голубой материл.
– Хотите, чтобы я также добавила гульфик [3]?
Я выпрямилась, раздраженно посмотрев на нее.
– Только если сделаете его огромного размера. Неужели никто не находит меня устрашающей? Черт, мои руки запятнаны кровью, я убивала людей.
– Забавно, – сказала она сухо. – Я работаю на Майкла много лет и знаю порядок.
Я наконец-то осталась одна, но это не продлилось долго. У меня не было времени, даже чтобы сделать шаг и развалиться поперек кровати, когда Майкл постучал в дверь.
– Войдите.
Дверь открылась, и он нерешительно вошел.
– Не бей меня, – сказал он, подкрадываясь к стулу возле окна и опускаясь на мягкие золотые подушки.
Рассмеявшись, я сняла обувь и бросила ее на пол с глухим стуком. Облегчение!
– Не могу поверить, что делала все это раньше. Примерки, восковая депиляция. Ношение высоких каблуков.
– Я помню те дни. – Он с любовью усмехнулся и прислонил голову к краю стула. – Как ты себя чувствуешь?
Я легко опустилась на белый бархатный диванчик напротив Майкла. Мое платье легко вокруг меня. Швея наказала снять его и повесить, когда уходила.
Я позволила себе небольшую радость неповиноваться.
– Я чувствую себя избалованной принцессой, к которой всегда придираются.
Майкл вытащил длинную, толстую сигару из кармана пиджака и зажал ее между губ. Не поджигал, но, пока смаковал вкус табака, смотрел на меня.
– Я имею ввиду, как твои раны? Я беспокоюсь о тебе, милая.
– Стопроцентно излечены.
Он вскинул брови, а в глазах зародилось сомнение.
– Ни единого намека на боль или слабость?
– Нет, – ответила я абсолютно невозмутимо. Я не чувствовала себя виноватой из-за своего небольшого обмана о ране. Вылечилась почти на сто процентов. Но не хочу, чтобы он обо мне беспокоился. Или того хуже, сомневался во мне.
Майкл перекатывал сигару между пальцами, когда задал мне вопрос:
– А ты сказала бы мне, будь все иначе?
– Нет.
Еще одна улыбка осветила его черты лица.
– Так я и думал. Упрямая девчонка. Уж такая ты есть, и всегда была. – Его улыбка слегка потускнела. – Знаешь, я никогда не хотел, чтобы ты стала агентом.
– Знаю, – ответила я, мой тон смягчился.
– Ты приехала и попросила позволить тебе обучаться, и я… – он пожал плечами. – Я просто хотел показать, как защищаться. На твой вид охотятся. А мой вид…, в общем, тебя могли похитить и использовать, чтобы добраться до меня. Я хотел тебя подготовить. Тем не менее, ты оказалось упрямой и не позволила держать себя за кулисами.
Я захихикала.
– Помню, как ты заставлял меня играть в доктора с ранеными агентами, чтобы показать, какая именно боль мне предстоит. – "Смотри на кровь, – сказал ты. – Посмотри на боль в его глазах, именно это ты получишь, если выберешь эту работу".
– Но ты никогда не сомневалась. – С гордостью произнёс он.
– Нет. Я никогда не сомневалась. Я хотела в твоих глазах стать сильной и способной. Как твои люди.
– Знаю.
– Спасибо, что ты доверился мне и дал второй шанс. Не думаю, что смогу когда-нибудь выразить, что это значит для меня.
Майкл поднялся и подошел к мини-бару. Я настаивала установить по одному в каждом из его домов для личного использования. Временами только так я могла расслабиться.
– Ты моя дочь, – сказал он. – Не важно, чья кровь течет в твоих венах, ты моя дочь, и я люблю тебя.
– Я тоже тебя люблю.
Тишина повисла на несколько минут, прежде чем он, смеясь, сказал: – Какие же мы убийцы, если такие сентиментальные? – Затем отсек кончик сигары, взял ближайшую зажигалку и закурил. Вскоре дым окружил его. Сигареты и сигары нелегальны, поскольку загрязняют воздух. Но Майкл жил в мире, где не следовал никаким правилам, кроме своих собственных.
Майкл налил Скотч.
– Хочешь? – предложил он.
– Да. Спасибо.
Майкл протянул стакан, и мои пальцы сразу же обхватили прохладную ёмкость. Он налил себе еще. Потягивая, я наслаждалась как жидкость согревала меня и стирала приступы боли в руке и боку.
– Тебе когда-нибудь приходилось иметь дело с Джонатаном Паркером? – Это был единственный шанс поговорить нам о деле.
– Не лично.
– Я хочу увидеть его досье.
– Конечно. Оно в кабинете.
Я не потрудилась надеть обувь, и пошла босиком. И взяла с собой виски. Бог видит, я в нем нуждалась. Сегодня, я чувствовала себя ближе к краю, чем когда-либо за последнее время.
Молча, мы спустились по лестнице мимо восточных ваз, металлических скульптур богов и богинь и горного водопада, выложенного вдоль одной из стен.
Когда закрытые двери почувствовали наше приближение, то открылись автоматически. Бригада по уборке уже ушла, поэтому мы остались одни, не беспокоясь о посторонних ушах.
– Присаживайся, – сказал Майкл, указывая на темно-коричневое кожаное кресло с подголовником. – Расслабься.
Я послушалась без колебаний, расположившись напротив стола. Затем вдохнула знакомый запах кожи.
Майкл подошел к столу, положил сигару в пепельницу и взял пульт дистанционного управления. Затем нажал на кнопки, затемняя комнату и заставляя выехать экран на дальней стене.
В центре экрана появилось изображение мужчины. Человеческого, тридцать с небольшим. Светлые волосы, длинный аристократический нос. Тонкие губы, но внешне тем не менее красивый. Высокомерный блеск во взгляде карих глаз говорил миру – ничего-не-может-причинить-мне-боль.
Даже зная об опасности солнечных лучей, мальчик Джонни, очевидно, провел много времени на открытом воздухе. Его кожа сильно загорела и покрылась морщинами сильнее, чем должно быть. Аура высокомерия окутывала его.
Он мне уже не нравился.
– Ему нравятся женщины или мужчины? – спросила я.
– Он любит силу.
– Типично.
– Он был женат три раза. Первая жена умерла в автомобильной аварии. – Майкл нажал на кнопку, и на экране появилось изображение великолепной красивой женщины. Черные волосы, зеленые глаза. Безупречная кожа. – У нее лопнули абсолютно новые шины.
– Удобно для него.
– Вторая жена также погибла в автомобильной аварии. – Другая молодая девушка, в этот раз с серебристо-белыми волосами и большими голубыми глазами, появилась на экране.
– Дай угадаю. У нее лопнули абсолютно новые шины.
– Нет, ее датчики вышли из строя.
– Какая трагическая случайность постигла третью жену? – спросила я.
– Как ни странно, она все еще жива.
"Не надолго, – подумала я. – Нет, учитывая обычай Джонатана Паркера". Я посмотрела на изображение его третьей жены. Блестящие рыжие волосы, сверкающие карие глаза. Она излучала страсть.
– Очевидно, Паркеру нравятся молодые и красивые женщины. Жаль, что они не живут долго. – Я провела пальцем по колену, разглаживая складки на атласном платье. – На него не пытались нападать?
Выражение лица Майкла отразило веселье, расслабив возрастные морщины вокруг рта.