— Особые команды созданы, в основном, из сторожей Центросоюза и Жилищного общества. Цели намечены, разработаны, потребуется три-четыре часа после сигнала к началу, — дополнил Савинков.
— Комитеты работают, наблюдение у казарм и полицейских участков налажено, правительственные объявления срывают, — отчитался и Красин.
Второго ноября в Питере казаки отказались разгонять колонны демонстрантов, шедшие с рабочих окраин. Командующий войсками округа Хабалов отдал гениальное распоряжение — развести мосты, при замерзшей-то Неве! По его же приказу охранка попыталась арестовать известных активистов и агитаторов, но с минимальным успехом — большинство за два дня до того перешло на нелегальное положение. Кое-где попытки “взять смутьянов” вылились в перестрелки, причем не всегда в пользу полиции.
Со стрельбой у власти вообще не сложилось. Поначалу попрятали оружие от основной массы запасных, а когда потребовалось вывести на улицы военную силу, одних учебных команд против сотен тысяч бастующих оказалось мало. Попытка разогнать демонстрацию на Знаменской площади выстрелами привела лишь к тому, что “верные правительству части” шустренько ретировались, когда у них над головами дали несколько очередей из пулеметов.
Московский военный губернатор Мрозовский запретил газетам печатать телеграммы из Петрограда — и газеты вообще не вышли. Зато вышли тысячи и тысячи листовок — в дело пошло все, от “польских чемоданчиков” до типографии Сытина. И события понеслись вскачь.
На следующий день за Питером Городская дума в Москве сформировала Временный комитет, а в рабочих районах власть взяли Советы.
Третьего ноября я стоял на ступеньках здания Думы и смотрел, как с Моховой, мимо Гранд-Отеля шла первая колонна студентов. Красные знамена, молодые лица, свободно звучащие “Вихри враждебные”. Следом за ними к крыльцу толпами валили люди. Кто-то воткнул красные флаги в держатели на углах здания.
— Товарищи! Армия пойдет с нами! Решительно действовать!
Бурные, несмолкающие аплодисменты. Время ораторов. Но армия да, здесь — в толпе мелькают офицеры, уже с красными бантами.
— По приказу Мрозовского перекрыты мосты! Позор!
А толку-то, генералу бы лучше занять телефонную станцию, но — старая школа, мосты важнее. Мы развернули штаб по соседству с Думой, в здании Исторического музея — к неудовольствию его персонала — и принимали звонки от районных и заводских комитетов.
— Колонна с заводов Бари прошла Таганскую заставу! Городовых и жандармов нет!
— С Пресни миновали Кудринскую! Войска бездействуют, казаки развернулись и ускакали!
— Зубовская перекрыта войсками!
Гул на улице взметнулся до небес, от криков “Ура!” шарахнулись кремлевские галки. Я глянул в окно. Подошла первая группа симоновцев, и уже через полчаса красный от мороза Митя докладывал штабу:
— Отряд принял под охрану Думу и Совет, караулы и пулеметы расставлены.
— Как прошли? — обнял я сына.
— Как нож в масло! Войска расступаются, полиция прячется. Только на Солянке пристав пытался остановить, потребовал документы.
— А ты что?
— “Сказали не показывать!” Он секунду подумал и спрашивает: “Кто сказал?”, а я — “Сказали не говорить!” — весело засмеялся Митя. — Ну и пока он ушами хлопал, отодвинул его и пошли.
Я глянул на четверых ребят с винтовками у него за спиной. Знакомые лица…
— Торпедовцы, из футбольной команды, — ответил на мой взгляд Митя. — И динамовцы тоже с нами. А “Локомотив” на вокзалах.
— Телеграммы из Питера, — закричали из глубины, — в городе баррикады, рабочие Советы захватывают заводы!
— На Зубовской бабы из очередей разогнали солдат!
От громового хохота собравшихся зазвенели окна.
Господи, как это не похоже на штаб в Питере в день Кровавого воскресенья!.. Тогда, на заводе Нобеля, тоже трещали телефоны и шли отчеты из районов, но мы ощущали бессилие и растерянность вместо сегодняшнего неудержимого напора, куража и уверенности. Власть разваливается, пришло наше время.
— Из Коврова телеграфируют “Зеленый-один”!
Отлично, это значит, что в городе власть взял Совет и установлен контроль над пулеметным заводом.
— Колонну с Пресни привел, — спокойно доложил вошедший Медведник.
— Егор, держи мандат Совета, иди в Думу и принимай командование всей охраной. У них там какой-то полковник пытается руководить, но солдат у него нет. И да, возьми людей с собой! — крикнул я ему уже в спину.