— Что впереди большая война, все согласны, возражений нет? — я посмотрел на собравшихся, все кивнули. — Тогда по порядку, первым Никитич.
Красин начал с ревизии нашей организации. При том, что у эсеров и эсдеков отошли от дел примерно по двадцать-тридцать процентов активистов, не говоря уж о сочувствующих, у практиков потери оказались ниже, всего процентов десять. Теперь во всех крупных и губернских городах были наши группы, им на подмогу в любой момент могли прийти пять летучих отрядов из самых опытных ребят. Контакты с агитаторами сведены до минимума, у них работа на людях, неизбежны провалы, но отлично пашет “конвейер”. Взятые в помощники руководителям пацаны за год-два набирают опыта и переходят на самостоятельную работу, как говорится, на земле. Обученных и понимающих все больше и больше, низовые комитеты вполне автономны. Техники хватает, “польские чемоданчики” нужны только для возмещения потерь, доставка через границу налажена. Но власти понемногу перекрывают Финляндию, хотя окно Германа будет открыто еще долго, если не зарываться.
Вот за что люблю инженеров — все строго по делу, никаких “мыслею по древу”. Пять минут — и Леонид закругляется.
— Основная задача, как мне видится — готовить пропаганду в армии. Солдатские брошюры, лубки, и так далее. Может, что-то через артели запустить, сразу рекрутам?
Губанов кивнул Красину:
— Можно, через эсеровские ячейки. Там молодняка хватает, выберем, научим, если в армию заберут, сразу готовые агитаторы будут. Опять же, в артелях много отслуживших, а в казачьих областях таких через одного, мы их в сторожа вербуем.
— И еще. Сейчас спад, в спящий режим перевели изрядно активистов, хуже всего с боевиками, им без дела — нож острый. Мы как-то протянули три года, но сейчас край. Кого могли, распихали в сторожа артелей и Жилищного общества, но очень надо пристроить еще сотни три человек, а то многие в разнос пойдут.
— Учиться. Стипендию какую учредить, если средства есть, — предложил Андронов.
— А повоевать они не хотят? — так, пришло время моих офигительных прогнозов. — А то предвижу несколько небольших войн.
Собрание зашевелилось, по купели пошли волны.
— Наверняка Италия попытается отщипнуть у Турции Киренаику и Триполитанию, — начал я вечер воспоминаний.
Меня, помнится, в этой войне больше всего зацепило первое применение аэропланов в бою.
— А если у римлян получится, то и болгары-сербы-греки не утерпят и кинутся дербанить Румелию. И будет отличный шанс набраться боевого опыта под лозунгами “славянского братства”.
— Тогда начинаем выводить боевиков на Балканы, — резюмировал Красин. — Я все, теперь Крамер?
Савинков отмахнулся и показал на Губанова. Тот подвсплыл, поудобнее устроился на подводной скамеечке и начал.
— Большая проблема нарастает, младшие сыновья.
— То есть? — удивился молчавший доселе Носарь.
Гриша оказался крайне ценным работником и отличным организатором, особо я был ему благодарен за то, что в Петроградском совете он сумел отодвинуть от руководства известного швейцарского эмигранта Троцкого. Впрочем, тут была общая заслуга, поскольку Парвуса не допустили в Россию Никитич и “буры”, а без такого лидера Бронштейну пробиться было непросто.
— После перехода земли в частное владение ее наследуют только старшие сыновья. Так сказать, крестьянский майорат. И если раньше младшие сыновья все равно считались членами общины, то сейчас нет.
— И что ты предлагаешь?
— Мы пока не торопим разверстку, но людей надо пристраивать. Малая часть на новые мастерские и заводики пойдет. Могли бы и больше открывать, но для этого позарез нужен легальный Центросоюз, без него мы и трети не делаем чего можем, — Савелий с надеждой глянул на меня.
Ну да, я тут за главного, мне и отдуваться.
— Готовьте статистику, надеюсь, будет у меня разговор на самом верху. Крамер?
Савинков поведал о ходе большой игры с охранкой. Картотека Московского отделения дала нам выход на многих агентов и, самое главное, на их кураторов. И кое-кто теперь давал сведения нам, причем одних Борис вербовал от имени дворцовой полиции, других — от военной разведки, третьих — от жандармерии, четвертых — от неназываемых тостосумов и так далее. А такие “перебежчики” как Меньщиков, Бакай или даже директор департамента полиции Лопухин только помогли нам прикрыть источник сведений. Так что охранка работала все больше по самым упертым террористам, а мы благополучно развели Азефа, павшего в засаде четыре года назад. Ну, не совсем благополучно, конечно — Коля Муравский получил ранение в живот, а я в руку, но собранные доказательства у товарищей эсеров никаких сомнений не вызвали и Боевую Организацию наконец-то распустили нахрен.