Подготовку мы начали с субботника, когда чуть ли не всем уездом навели порядок на свежепостроенной дороге от Можайска до Михайловского, как назвали агрогород. С некоторым подтекстом, типа в честь основателя династии. Правда, грамотные социалисты посмеивались, что скорее в честь Михаила Бакунина, автора концепции “вольных ассоциаций трудящихся” и “федерации общин”. Но Михайловская церковь с приделами во имя Филарета Милостивого и Романа Сладкопевца, вставшая посреди агрогорода, сомнений не оставляла. Всяк, мало-мальски знакомый с историей, легко читал в ней имена Михаила Романова и его отца, патриарха Филарета. Митрополиты-архимандриты намеренный подхалимаж оценили, тут же записали строительство церкви в заслугу себе лично, зато поддержали наше приглашение премьер-министра “на открытие”.
Закладка не обошлась без положенных речей и молебна, живо напомнив мне аналогичные мероприятия позднего СССР. “Коротенечко, минут на сорок”, выступили от уезда, губернии, Москвы, Центросоюза, потом приняли повышенные обязательства, в смысле, постояли с серьезными лицами, пока можайский епископ Василий, он же временноуправляющий Московской епархией, гудел положенные словеса и махал кадилом при содействии местного священства.
Потом по свеженьким мосткам, еще пахшим смолой, премьер-министр проследовал к месту закладки камня, где лично бросил в аккуратный шурф пару лопат щебня под руководством инженера Графтио.
Вот его появление никакой случайности не подразумевало, как только встала задача строительства плотины и электростанции, я сразу вспомнил про Генриха Осиповича и пригласил его возглавить проект. Ему как раз зарубили Волховстрой, и он взялся за хоть и меньшее по размаху, зато надежное дело.
А строительством линии электропередачи от плотины до агрогорода ведал Глеб Кржижановский, большевик-большевец, лично знакомый мне по организации “практиков”, ну и заведующий московской кабельной сетью до кучи. Впрочем, Генрих и Глеб поначалу отнекивались и кивали на более опытного Роберта Класона. Но тот возводил большую торфяную станцию в поселке Электропередача, совсем рядом с Орехово-Зуево, и от стройки на другом краю губернии отказался.
Собственно разбивку и трассировку, да и кое-какие земляные работы мы начали еще осенью, просто закладку первого камня запланировали как событие символическое, приманку для Столыпина.
В конце концов, он что, земли и лопаты никогда не видел? Так что первый камень — лишь предлог.
Премьер приехал как надо: с новым адъютантом — поджарым офицером с внимательным взглядом, не чета прежнему лопуху, — и с четырьмя охранниками, среди которых я с удовольствием увидел старых знакомцев. И даже такая охрана, кустарная с точки зрения XXI века, свое дело уже сделала как минимум дважды — одного террориста свинтили с браунингом в Киеве, трех других завалили наглухо в Гельсингфорсе. Но, как мне кажется, это еще не конец и я советовал ребятам бдеть неусыпно, если боевиков “слева” худо-бедно поуменьшилось, то бог весть что на уме у правых.
Тем более, что именно правые в основном и оппонировали Столыпину в Думе. Трудовые фракции моими стараниями его не слишком кусали, им-то я постарался объяснить, что политика Петра Аркадьевича ведет как раз к революции, вот и не надо ему мешать. Да и при дворе реформатора не слишком жаловали, скорее, наоборот, особенно за удаление из Петербурга нескольких “старцев”, включая Гришку Распутина. Впрочем, свято место пусто не бывает и сейчас при августейшем семействе подвизался странник и юродивый Вася Босоногий, одно счастье, что он человек без амбиций, чистый молитвенник.
— Ну что же, Михаил Дмитриевич, пора и честь знать, — попытался откланяться Столыпин.
— Как, а разве вы не хотите увидеть агрогород? — деланно изумился я.
И все московское начальство, включая губернатора Джунковского и городского голову Гучкова, а также начальство уездное и епархиальное, синхронно сделало удивленные рожи — ну так недаром их настропалили заранее.
— Да сколько времени уйдет туда добираться!
— Минут через двадцать будем на месте. У нас тут десяток автомобилей, сейчас вызовем еще из артельного гаража и доедем.
— Да, Ваше высокопревосходительство, домчим мигом, — бросились поддакивать Джунковский, Гучков, фон Мекк и другие счастливые обладатели АМО-007.