— Хорошая мысль. А в школе Советов на Советы при социализме.
Мы чокнулись и выпили. Под необязательный треп прикончили закуску и засобирались в дорогу — кто в Швецию рулить эмигрантским центром, а кто и домой.
И как бы это не последняя моя поездка в Европу перед войной. Так что я тут все дела закончил. Ну, я так думаю. А если что и позабыл — значит, не очень надо.
***
Доктор китайской медицины Ян Цзюмин (по паспорту ныне мещанин Ян Зюмин) который год был среди москвичей в большой моде. Потому как всегда можно ткнуть в нос питерским зазнайкам, что у вас там “тибетской медициной” занимается бурят-самозванец Бадмаев, а у нас китайской медициной — натуральный чистокровный китаец.
За это время массажный кабинет разросся до “клиники”, Ян выписал из Китая еще пятерых специалистов и регулярно получал оттуда травы и прочие снадобья. А созданный на основе моих обрывочных воспоминаний о вьетнамской “Золотой звезде” бальзам продавался так, что Бауэр и Ферейн тихо завидовали. Так что Ян всегда встречал меня лично, вот и сейчас он вышел в синей куртке из плотного шелка. Косицу он срезал, как только накрылась династия Цин и теперь стал очень похож не лицом, так стилем на Брюса нашего Ли.
Ну и ломал он меня, как помянутый Ли своих супостатов, но за два часа расправил мне все чакры или что там у китайцев, каналы ци? Промассировал до последней жилочки, поднял и усадил чаевничать, в себя приходить, да побеседовать о событиях в Китае. С русским языком у Яна сладилось отлично, ну, не считая плоблем с одной тлудновыговаливаемой буквой, так что мы заплелись языками на полчаса. О победе Гоминьдана на выборах и о противостоянии его с фактическим правителем Юань Шикаем. Никак мне Ян не верил, что эта каша надолго, все надеялся, еще чуть-чуть — и станет Китай процветающей страной с нормальными законами. А я пил чай и думал что да, станет. Но очень нескоро и как бы нам в России управиться побыстрее.
Дома, вечером, когда укладывались спать, Наталья привычно устроилась головой у меня на груди, я перебирал ее волосы и печально так радовался жизни.
Митька взрослый уже и самостоятельный парень, девчонки растут и радуют, наша маленькая коммуна в Сокольниках существует без внутренних проблем, надо только Дашу женить.
Здоровье пока в порядке, спасибо зарядке. И аспирину, и Цзюмину, и питанию, и маме с папой за хорошую генетику. Разве что память стала хуже — порой по часу не могу вспомнить имя или слово. Все знаю, все понимаю, человека, как живого, перед собой вижу — а имя хоть ты тресни! Приходится многое записывать, и тратить время на упражнения по укреплению памяти. Хотя не факт, что я их вспомнил верно — сдается мне, толку от них никакого. Так что строгая рабочая дисциплина, записи, каждые два часа проверка назначенного, ежедневник и все такое.
С деньгами тоже все хорошо. Даже если война заблокирует патентные выплаты из Европы, у нас есть Макс Фактор. Не столь давно я раскрыл ему принципы сетевого маркетинга, чем привел в буйный восторг и теперь он бежал впереди гербалайфа, разворачивая новую систему продаж в обалдевшей Америке. Ну и заодно удвоил обороты. Так что не пропадем.
Но все равно, кололо понимание, что не дожить мне до светлого будущего.
— Обещай мне одну вещь, — легонько тряхнул я жену. — Я хочу чтобы ты вышла замуж, если останешься одна.
Она приподнялась на локте:
— Это что за чушь?
— Старый я.
— Ой дурак… Ну ты и дурак, Скамов! Старый он… Чтобы я больше от тебя такого не слышала.
Оставалось только поцеловать ее.
***
— Мазила!!!
— Судью на мыло!
— Костоломы!
В четыре пальца пронзительно свистели голубятники, заглушая удары по мячу.
В финале сезона команда Казанской дороги “Локомотив” принимала “Сокол” Российского гимнастического общества. Местные уже сыграли за третье место, и оно досталось “торпедовцам” с завода АМО, а вот “Динамо” пролетело. Оттого на скамейках вокруг футбольного поля в Симоновой слободе бушевали непредвзято, от чистого сердца — ну, почти, железнодорожников тут считали без малого за своих, товарная станция вон, за забором.
Элегантные джентльмены “Сокола” в бело-красной форме с буквой “С” на груди понемногу уступали рабочему напору путейцев. При счете 3:1 стало ясно, что кубок до следующего года будет красоваться на Казанском вокзале, я поздравил радостного фон Мекка, попрощался с Гиляровским, Бари и Рябушинскими и покинул павильон для почетных гостей.
Меня ждала заводская больница.
Очевидное дело — чужие дети растут быстрее, просто потому, что своих ты видишь каждый день и не замечаешь, как они вытягиваются на полголовы. А чужих — раз в год, и те же полголовы кажутся резким скачком.