Так вот и завод Бари рос, рос и только сегодня я с удовольствием осознал, какой монстр вырос при моем участии. Завод бетонного литья, завод металлоконструкций, завод котельный, завод нефтяной аппаратуры, электротехнический завод… Правда, последний не то, чтобы сам “вырос” — Бари выкупил его у “Центрального электрического общества в Москве” и присоединил под названием “Динамо” к своей империи.
На месте Симоновой слободы, деревни Кожухово и вокруг Лизиного пруда стоял нынче здоровенный рабочий поселок с двумя школами, сквером, больницей, клубом, пятью чайными, спортивными площадками и футбольным полем. Тут голосовали за Союз Труда, тут могли от души вломить залетным черносотенцам, тут сами следили за порядком.
— Постойте, господа хорошие, вы чьих будете?
— Свои, — провожатый поручкался с тремя крепкими ребятами.
— А что не на футболе? — спросил я старшего из них, с трехцветной повязкой на рукаве.
— Сами вызвались, кому-то ведь надо.
И дружинники “Симоновской республики” двинулись дальше.
Полиция не вмешивалась, почитай, с 1904 года. Служба в здешнем участке оправданно считалась синекурой — все правонарушения, за исключением совсем уж из ряда вон, разбирали сами рабочие. Сами и наказывали, в основном общественными работами, оттого порядок в поселках стоял исключительный.
Ну а поскольку общежития, домики семейных и прочие здания со всеми тайными комнатами и ходами-выходами проектировало и возводило Строительное общество, то именно здесь мы и развернули один из главных опорных пунктов, а в больнице меня ждали Красин и Савинков.
— Прямо как в прошлый раз, — улыбнулся Борис.
— Держите, — я распахнул свою сумку и вытащил несколько пачек. — Все, фунты закончились, это последний перевод.
— Ничего, у нас запас есть, на год еще хватит.
— Хорошо. Тогда вот какое дело, Профана нужно из Питера перевести сюда…
Революционным структурам предстояло решить кадровую проблему Можайской ГЭС. Савва Морозов, ни слова не говоря, вдруг тоже затеял строить электростанцию, в Кондопоге, и сманил у нас Графтио, стервец эдакий. И сейчас плотина осталась без опытного гидростроителя — Кржижановский специализировался скорее по сетям, Классон все также занят своей станцией и я ничего лучшего не придумал, как вытребовать Вацлава Воровского.
— Зачем вам Профан? — настороженно спросил Красин.
— Не мне, нужен инженер на стройку в Можайск.
— Ну так Профан мне и в Питере нужен.
— Можайск важнее, время уходит, можем не успеть до войны.
— Ха! Я бы сам вызвался, да у меня тоже важные дела и тоже можем не успеть.
Черт, я не ожидал, что Красин упрется… Ладно, попробуем так.
— Хорошо, тогда предложите другой вариант.
— Вот вы хитрец… — потеребил ухо Леонид. — Брат у меня тоже электротехник, но он больше по торфяным машинам… А! Знаю!
И он радостно затряс указательным пальцем.
— Винтер. Помощник Классона. Отличный инженер-энергетик. Женат на первой жене моего брата.
Хренасе Санта-Барбара… Но если Красин советует, то надо брать.
— Договорились. Теперь к мобилизационным планам.
“Профсоюзная” докладная Столыпину не то, чтобы столкнула камень, но малость расшевелила закаменелые мозги военной бюрократии. Умные головы офицеров Генерального штаба подсчитали, что потребная бронь работникам военных и ключевых производств заметно срежет число подлежащих призыву и выступили с предложением изменить систему. Уже начался призыв инородцев в строительные части, причем волнения по этому поводу в Средней Азии довольно быстро затихли, когда выяснилось, что призывникам выдают форму, кормят и даже начисляют какую-то зарплату. И сейчас первые “стройбаты” уже пахали на прокладке железных дорог от Званки до Романова-на Мурмане и от Туапсе до Сочи и Новосенаки.
А еще вояки собрались поменять льготы с отсрочками и это, как ни странно, могло крепко ударить по нашим структурам — например, под призыв попадали административно высланные и некоторые профессии вроде учителей. Так что мы ломали голову что делать с нашими охранниками и боевиками и вообще подпольным государством.
— Не знаю, как у Никитича, — начал Савинков, — а у меня и так больше половины женщин.
— У тебя??? — вот это номер, вот это эмансипация!
— Ну да, аналитика, связь, наблюдение, везде. Одна проблема — рожают, но тут ничего не поделаешь.
Мозговали мы еще часа два и пришли к Ленину, вернее, к принципу “Лучше меньше, да лучше”.