Унизительные условия Версальского договора не задушили честолюбивые устремления Германии, на что рассчитывали победители, а, наоборот, воодушевили. Версальский договор не только сплотил небольшую группу людей, чьей профессией было военное дело и ничто другое, но и пробудил в них страстное желание применить на практике знания, которыми они так хорошо владели. Поэтому любой, кто обещал им помощь в освобождении от оков части V Версальского договора, сразу получал их полную поддержку.
Весьма распространенным заблуждением, которое легко развеять, является представление о немецком Генеральном штабе как о таинственной военной организации, в которую входит узкий круг лиц, обладающих выдающимися талантами. На самом деле любой офицер немецкой армии мог стать офицером Генерального штаба. Если он был достаточно способным, его посылали на двух-трехгодичные курсы, где тщательно изучались методы ведения боевых действий, после чего нужно было сдать ряд конкурсных экзаменов. Если офицера принимали в Генеральный штаб, это означало, что он способен решать сложные административные задачи в штабах различных родов войск.
Кроме редких учебных сборов, ежегодного посещения лекций и алых лампасов на форменных брюках, ничто не отличало офицера Генерального штаба от обычного строевого офицера. Разумеется, человеку с генштабовской подготовкой легче было сделать военную карьеру, однако множество немецких офицеров, выбившихся в генералы, в свое время не были приняты на высшие штабные курсы.
Влияние Генерального штаба на армию заключалось в неукоснительном и высокомерном соблюдении традиций. В большой степени этими традициями Генштаб был обязан генерал-полковнику Гансу фон Зекту, начальнику сухопутных сил рейхсвера с 1920-го по октябрь 1926 года. Фон Зект считал, что армия должна быть полностью отделена от политики. Исходя из этого положения солдатам запрещалось голосовать, состоять в политических партиях и принимать участие в политических демонстрациях.
«Армия должна стать государством в государстве, – заявлял фон Зект, – и слиться с государством, служа ему; фактически она должна стать безупречным образом государства».
Несмотря на запрещения Версальского договора, при фон Зекте Генеральный штаб был втайне сохранен и проходил подготовку. Ставилась цель создания армейских лидеров, готовых к экспансии, когда придет долгожданный день перевооружения. Сержантский состав готовили к роли офицеров; у старших офицеров было достаточно знаний для командования дивизиями и корпусами. Решительно поддерживались традиции старой армии. Усердно поощрялись обычаи, связанные с именами Шарнхорста, Гнейзенау и Мольтке.
Хотя фон Зект не любил и не уважал республику, он настаивал на лояльности армии государству. Он предавал анафеме анархию и гражданскую войну. Поэтому, когда в ноябре 1923 года Гитлер и Людендорф затеяли в Мюнхене неудавшийся путч, армия, проникшись философией фон Зекта и сохранив нейтралитет, обеспечила его подавление.
Шаткий союз рейхсвера и республики укрепился, когда в апреле 1925 года президентом рейха стал великий полководец Германии фельдмаршал Пауль фон Гинденбург. Армия без колебаний выразила доверие и преданность победителю Танненберга. Пока фон Гинденбург оставался президентом, у республики оставалась уверенность в том, что армия не вонзит ей нож в спину. Однако за безопасность пришлось расплачиваться: в каждом важном политическом решении республике приходилось учитывать интересы рейхсвера. Бросившись за защитой в крепкие объятия фон Гинденбурга, республика должна была помнить, что в любой момент эти объятия могут не спасти, а раздавить ее.
Однако пребывание Гинденбурга на посту президента естественным образом уменьшило силу и власть, на которые мог претендовать фон Зект. Семидесятидевятилетний президент со всей очевидностью дал понять, что в военных вопросах фон Зект будет играть вторую скрипку. На самом деле, фон Гинденбург вовсе не восхищался фон Зектом: во время Первой мировой войны старик возмущался некоторыми военными решениями фон Зекта. Из-за этого прохладного отношения измышления врагов армейского шефа всегда благосклонно выслушивали в президентском дворце. Когда, не испросив разрешения у президента или военного министра, фон Зект позволил сыну немецкого кронпринца принять участие в осенних маневрах 1926 года, поднялась такая буря негодования, что фон Зект был вынужден уйти в отставку. Фон Гинденбург даже не попытался спасти его.