Тун Хуа
Поразительное на каждом шагу
Пролог
2005 год, г. Шэньчжэнь[1]
На улицах зажглись фонари, по сравнению с днём они теперь выглядели более очаровательными и тёплыми. На Чжан Сяовень был одет голубой костюм, в тусклом свете искусственного освещения она выглядела несколько усталой. Она только-только вошла в дверь многоэтажки, как вспомнила, что лампочка в её ванной комнате перегорела, развернувшись, девушка отправилась в круглосуточный магазин, что находился рядом.
Открыв дверь, она одновременно включила свет, сняла обувь и бросила сумку. Выйдя на балкон, Чжан Сяовэнь взяла тяжёлую стремянку и перенесла её в ванную. Проверив её на устойчивость, девушка стала осторожно подниматься на неё, но внезапно её нога соскользнула. Вскрикнув: «Ах!» – она упала вниз, так и оставшись лежать на плитке без движения.
Цин, 43 год правления Канси[2], Пекин
В павильоне, что находился на берегу озера, встретились две барышни тринадцати-четырнадцати лет. Та, что была в бледно-жёлтом платье, уже вдоволь налюбовавшись озером, хотела спуститься вниз, а та, на которой была светло-синяя одежда, как раз направлялась в павильон, чтобы насладиться прекрасным видом. Однако лестница там была узкой и двоим людям там можно было разойтись, только если бы один из них уступил дорогу. Две барышни одновременно стали подниматься по лестнице и в конечном итоге столкнулись друг с другом. Девушке в синем платье из-за того, что она находилась ниже, было сложнее устоять, когда они обе упрямо пытались пройти вперёд, её нога соскользнула. Вскрикнув: «Ах!» – она упала вниз, так и оставшись лежать на земле без движения.
Глава 1
Был самый разгар лета, в отличие от начала весны, когда молодая зелень ещё только начинала познавать счастливые дни и потому представлялась яркой и весёлой, сейчас она была наполнена тяжестью осознания, что время роскоши уже достигло своего пика и дальше всё будет становиться только хуже. Вот так и я сейчас себя чувствовала. Уже десять дней я находилась в древних временах, но мне казалось, что это сон, и когда я проснусь, меня будут ждать кипы финансовой отчётности, что я вовсе не пребываю в сорок третьем году правления Канси, и что я всё ещё двадцатипятилетняя одинокая офисная работница, находящаяся в пору цветущей юности, а не достигшая четырнадцати лет маньчжурская девушка.
Десять дней назад, меняя лампочку, я свалилась со стремянки, а очнулась на кровати в чужом теле. По словам служанки, я упала с лестницы павильона и целые сутки не приходила в сознание. «Состояние больной» – полная потеря памяти; доктор сказал, что это следствие сильного испуга, но при тщательном лечении я постепенно всё вспомню.
– Вторая госпожа, давайте вернёмся, хотя уже за полдень, однако жар, поднимающийся от земли, очень вреден, а вы пока ещё полностью не восстановились! – уговаривала меня служанка Цяохуэй, стоящая рядом, которую забрала с собой моя сестра, когда вышла замуж.
– Хорошо! Старшая сестра уже должно быть закончила читать, – ответила я, развернувшись.
Теперь меня звали Маэртай Жоси. А эту старшую сестру, которую я приобрела, Маэртай Жолань, она вторая супруга восьмого брата, принца[3] Юньсы, известного в маньчжурской династии своей честностью. Но пока он ещё не получил титула принца, а лишь доро бэйлэ[4], кроме того ещё не было необходимости избегать употребления его имени, которое он будет вынужден изменить во время правления Юнчжэна[5].
У старшей сестры добрый и мягкий характер, так что такой её недостаток, как нерешительность, значения не имеет. Весь день или хотя бы половину она проводила за чтением канонических книг. Я боюсь, что она не пользуется благосклонностью восьмого брата, по крайней мере, за те десять дней, что я провела тут, я ни разу не слышала, чтобы он приходил. Но тем не менее старшая сестра хорошо обо мне заботится, она выполняет любое моё желание, от одежды до еды, не в зависимости от того, насколько оно значительное, и лишь волнуется о моём здоровье. Меня беспокоит, что, если я не смогу вернуться, то в этом времени я могу полагаться только на неё. В конце концов, меня не оставляет мысль, какая судьба в будущем ждёт восьмого брата, поэтому полностью рассчитывать на неё я не могу. Хотя прежде чем всё это случится, пройдёт много лет, и сейчас можно не волноваться об этом.
Когда я вернулась в полдень в комнату, старшая сестра действительно уже была там. Чинно восседая за столом, она ела пирожное. Заметив меня, она сказала слегка сердитым тоном:
2
Канси (девиз правления императора из династии Цин (собственное имя Сюанье 玄烨 (爱新觉罗) (1662–1722))43 год правления Канси – 1704 г. н. э.
3
В оригинале здесь было 亲王, что означает великий князь, принц, член императорской фамилии 1-ой степени.
5
Юнчжэн девиз правления манчжурского императора Иньчжена 爱新觉罗·胤禛, 1723－1735
В 1677 года Канси издал эдикт о том, что все его потомки должны иметь один и тот же иероглиф в качестве первого иероглифа имени. В результате после воцарения Юнчжэна все сыновья Канси изменили свои имена, сменив первый иероглиф с «胤» (инь) на «允» (юнь) чтобы избежать использования табуированного иероглифа из имени императора.