– Надо что-то делать!
– Надо одеть ее, – догадывается сестра. – Есть, во что одеть? Белье есть? – Спрашивает она.
– Должно быть, – отвечает муж. – Она говорила про какое-то белье, которое приготовила, но я не знаю, где оно находится. Может, в шифоньере? – Муж раскрывает дверки, переворачивает вещи на полках. Ищет беспорядочно. Душе не по себе. «Они хотят переодеть мое тело? Но зачем ворошить вещи? Вот же оно, белье, в пакете. Вот, на полочке. Почему, Вова, не знаешь?» – Душа, как всякий новорожденный, была непосредственна и импульсивна. Она не всегда осознавала еще, что ее не видят. Хотелось помочь.
Глупышка, она еще не познала, что явилась на тот Свет: пытается приникнуть к мужу, прилепиться к его мыслям, стать ими, чтобы показать, где лежит белье, которое давно приготовлено. Однако цветной ореол вокруг мужа не подпускает. «Как же ему помочь? Это невозможно?..» Душа почувствовала себя мизерным микробом в бездонном мире. Она одна. Кругом пропасть. И только шар света…Что-то из него необыкновенное и доброе растворялось в ней.
Яркий, захватывающий свет был новой неведомой реальностью. Постепенно он обретал очертания. Трансформировался в человеческое лицо с внимательным лучистым взглядом. Он не улыбался, все его явление казалось доброй улыбкой. Душа пока не знала его, но почему-то признала в явившемся образе какой-то высший разум. Не успев спросить:
– Как я тут оказалась? – сразу познала ответ:
– Твое имя привело тебя сюда, – ответ был без слов, вернее без тех звуковых сочетаний, с которыми она жила все время и к которым привыкла. Мгновенный обмен мыслями.
– Я еще не устала жить, – возразила было Душа.
– Ты живешь.
– Но мне нечем дышать.
– Ты дышишь.
– Во мне нет воздуха.
– Свет есть.
– Я люблю их, – Душа подразумевала мужа с детьми.
– Они с тобой…
Душа успокоилась. Иной мир принял ее. И вновь услышала не произнесенную, а внедренную мысль:
– Приготовься… – Душа хотела спросить, к чему ей приготовиться, но образ замолчал.
Душу внезапно охватило предчувствие восхитительной бесконечности. Она еще ничего не знала из того, что предстоит узнать и увидеть. А предстоит такое!..
Нахождение вне привычного пространства и времени, постижение истины и вечной гармонии, было для новорожденной Души пока сложно. Ей предстояло проводить свое бывшее телесное обличие в памятное место, чтобы родные на Земле помнили ее…
Пришел агент похоронного бюро, молодой плотный мужчина. Он усадил мужа со старшим сыном на диван в зале и стал им показывать альбомы с фотографиями венков и надгробных памятников. Затем они обсуждали, когда назначить похороны, где отвести поминальный обед. Разговор с агентом вел по большей части старший сын, а муж помалкивал и только поддакивал, со всем соглашаясь. Младший сын находился в своей комнате. Потом пришел полицейский. Он оформлял нужные бумаги. Стали собираться родственники. Приехали деревенские. Пришли родные Верины брат и сестра. Многочисленные двоюродные сестры, двоюродные братья сыновей. Раздевались в коридоре, в комнате младшего сына, ходили по комнатам, закрывали зеркала, разговаривали друг с другом вполголоса.
Усаживались, кто где мог. Потом приехала гример. Энергичная женщина прошла в спальню, попросив никого не пускать. Муж, сидя в зале на диване, рассказывал родным, как они с Алешей боролись за Верину жизнь. Как уснули и не заметили, что она умерла. А когда проснулись, было уже поздно. Они в суматохе делали ей искусственное дыхание. Но это не помогло.
Муж показал родственникам свои руки, и те увидели, как от лечения Веры биополем, вся кожа до локтей у него покрылась сухими струпьями. И все удивились.
Гримерша выглянула из спальни, пригласила мужа зайти. Он вяло прошагал в комнату, увидел преобразившееся тело. На умершей был цветной парчовый костюм, лицо искусно подрумянено, губы слегка подкрашены, на голове – ажурная каемка, руки и ноги чинно подвязаны ленточками. Тело было упаковано в последний путь. Гримерша отчиталась за выполненную работу:
– Золотой крестик я оставила на месте. Все, как видите, пристойно, красиво, – муж поблагодарил ее, и она ушла, кивком головы попрощавшись со всеми.