Райнер услышал позади какое-то шевеление и огляделся. На свет факела сбегались все новые мутанты. Они были окружены
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
РУКА МАЛЕКИТА
Сначала Гетцау подумал, что эльф — один из телохранителей Теклиса: то же холодное гордое лицо и царственная осанка. Но он не носил доспехов, и его искусно сработанные дублет и рейтузы были не синие, а черные. Впрочем, главное отличие заключалось в сверкающих темных глазах — таких же отчужденных, как у Теклиса и его телохранителей, но горящая в них злоба явно выходила за пределы простого равнодушия к участи низших созданий.
— Мне больно слышать, — проговорил он приятным голосом, — что камень от меня ускользнул. Но, по крайней мере, у меня есть вы, и это может помочь мне вернуть камень. Сдайте оружие моим рабам и следуйте за мной.
Манфред осклабился.
— Да били мы ваших рабов, сударь, и еще раз сможем.
Черная стрела вонзилась в грудь капитана Баэриха, и он упал к ногам графа. Стрела пробила кирасу и вышла через спину. Райнер не заметил, чтобы эльф двигался, но тот каким-то образом снова прицелился. Солдаты из Нордбергбрухе с криком рванулись вперед, опустив копья, но не успели сделать и шага, как убитыми пали наземь.
— Не моих рабов тебе надо бояться, — спокойно ответил эльф. — Они лишь не дадут вам бежать. Хочешь еще жертв?
Манфред взглянул на трупы Баэриха и его солдат и побледнел. Наконец он облизнул губы и выпрямился.
— Сдайте оружие.
— Милорд! — запротестовал Август.
— Слушай мой приказ, — рявкнул Манфред.
Черные сердца неохотно протянули мечи, копья и луки слюнявым мутантам, и те тут же окружили пленников вонючей стеной больной плоти. Райнер был полностью согласен с Вальденхеймом в том, что им оставалось лишь сдаться, — но сдаваться такому жалкому противнику было обидно даже Черным сердцам.
— Теперь, рабы мои, — велел эльф мутантам, — отведите меня в свое самое глубокое и укрепленное логово. Мне нужна резиденция.
Он поморщился и захромал вперед, и только теперь Райнер заметил, что обломанное древко белой стрелы торчит чуть выше тазовой кости эльфа.
— Идем медленно, — сказал он. — Стражи Теклиса стреляют скверно, но им очень повезло.
Мутанты повели их вглубь земли по заброшенным подвалам и древнему оловянному руднику, пока не добрались до природных пещер, стены которых блестели при свете факелов, словно стеклянные. В голове у Райнера что-то тихонько загудело, и сначала он решил, что это воздух гуляет по пещерам, но, сосредоточившись, понял: может статься, это и не звук вовсе, а скорее мысли клокочут, словно запертые в черепе мухи. Он поборол желание дать себе по голове, чтобы прихлопнуть их. С остальными творилось то же самое — они мотали головами и морщились. Дариус со стоном прижал ладони к вискам.
— Ты в порядке, книжник? — спросил Гетцау.
— Не то слово, — отрезал Дариус.
Райнер был в этом не вполне уверен.
Наконец они пришли в большую почти круглую пещеру, по стенам которой теснились жалкие лачуги из палок и тряпиц, и оттуда выползали мутанты еще уродливей тех, что охраняли пленных. Вскоре, однако, выяснилось, что мутанты пришли сюда не первыми. В стене слева от главного входа была высечена массивная арка, а прямо впереди, где пол пересекала глубокая расселина, выстроен мост — за ним виднелись другие тоннели в дальней стене. И арка, и мост были настолько древними, что украшавшие их геометрические орнаменты почти стерлись от времени.
Эльф прохромал под каменной аркой, мутанты погнали пленников за ним. Внутри оказалась высокая округлая комната с кругом из черных камней в центре, в два человеческих роста высотой, и круглым же плоским алтарем. В стенах каменного круга кто-то вырезал десятки клеток с железными решетками.
Эльф одобрительно кивнул.
— Здесь поклонялись ипостаси Кхаина. Более подобающее жилище для сына Наггарота, чем канализация.
Глаза Манфреда расширились.
— Ты — темный эльф?
— Я — друкай. — Эльф вскинул подбородок. — Иное имя — клеветническая выдумка наших предателей-сородичей. Теперь слушайте внимательно. Сегодня великий день. Презренный Теклис мертв, и один из драгоценных отводящих камней Ултуана в моих...
— Откуда ты знаешь, что Теклис мертв? — перебил его Вальденхейм.
Эльф обратил на графа холодные глаза.
— Оттуда, — прошипел он, — что я поразил его стрелой — отравленной, зараженной и зачарованной магией, созданной специально для его убийства. Моя дорогая матушка нарекла меня Валарисом, но я лишь смерть Теклиса. Я обучался семьсот лет, с самого рождения, только одному — убийству великого мага Ултуана. Говорили, что любой убийца бессилен против магии Теклиса, а ни один маг не сможет одолеть его в бою, — и я был сотворен и тем и другим. Меня с пеленок учил убивать повелитель Теней, я провел сто лет в послушании у служительниц Кхаина, чтобы получить доступ к их таинствам и победить «мудрейшего». — Он фыркнул. — И теперь, когда он мертв, мне неважно, останусь ли в живых я. Я лишь рука Малекита. Моя смерть и моя боль ничего не значат.