ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
НЕОКОНЧЕННОЕ ДЕЛО
Семь дней спустя они прибыли в Альтдорф, и Черные сердца снова разместились в особняке Манфреда, а сам граф отправился для тайного совещания к императору и его министрам, собираясь объяснить, что случилось в Талабхейме.
Черные сердца дергались и кипятились: речи об их освобождении не заходило, и Манфреда не было, чтобы поинтересоваться у него. Но наконец, вечером третьего дня, Райнеру сообщили, что граф ожидает его в библиотеке.
Вальденхейм сидел у огня в кресле с высокой спинкой, перебирая официальные бумаги, когда Райнер явился. Он стоял по стойке смирно, пока Манфред наконец не поднял глаза, притворяясь, будто только что его заметил.
— А, Гетцау, садись. Хотел видеть меня?
Райнер мысленно выругался, ибо тут же понял, что граф не намерен выполнять свое обещание. И все же он должен был спросить.
— Да, милорд, благодарю вас. — Он сел. — Я пришел по просьбе остальных, милорд, касательно вашего обещания. Ну, что, если мы освободим вас от темного эльфа, вы освободите нас.
— Ах, да, со всей этой суетой едва не забыл.
— Мы не забыли, милорд.
Манфред помолчал, потом вздохнул.
— Боюсь, успех не сыграл тебе на руку, Гетцау. — Он поднял глаза, глядя на Райнера с каким-то странным выражением. — В Талабхейме вы сделали невозможное. Шансы были ничтожно малы, даже не представить насколько. И как раз поэтому... я решил, что не могу вас отпустить. Вы слишком ценные.
Райнер покорно кивнул.
— Я боялся, что вы это скажете, милорд. Я давно перестал ожидать чести от дворян.
Манфред напрягся.
— Мое положение не позволяет мне иметь честь, равно как и твое. Раз моя задача — заботиться о безопасности императора и Империи, я должен делать то, что должно быть сделано.
— И кое-что получать для себя, милорд? — Райнер подмигнул.
— А? — Манфред нахмурился. — Что за дерзость?
Райнер прочистил горло.
— «Надо доказать, что Талабхейм сам не спасется. А если отыщутся „свидетельства“, что за этим стоит графиня, тем лучше».
— Что ты сказал? — Граф вцепился в подлокотники.
— «Император желает, чтобы Талабекланд укреплял связи с Рейкландом. Что может быть лучше для этого, чем поставить нашего соотечественника правителем Талабхейма? Я слишком долго прохлаждался в тени, пора выйти на солнце». — Райнер пожал плечами. — Простите, милорд, если цитирую неточно, я же по памяти.
— Значит, книга все же у тебя, — сказал Манфред. — Что ж, каким бы ценным ты ни был, за эту кражу полагается смерть.
— Нет, милорд, нас отпустят, если мы ее вернем.
Манфред расхохотался.
— Шантаж? Ты не в том положении. Все ваши вещи у меня дома. Я найду книгу и уничтожу вас всех.
— К счастью, — ответил Райнер, — я это предвидел — и спрятал ее вне дома, перед тем как вернуться сюда. Она там, где в случае нашей смерти ее найдут ваши соперники.
— А если я применю пытку и все узнаю?
Райнер пожал плечами.
— Да пожалуйста, но поиск ее в том самом месте может привлечь нежелательное внимание. Вы можете ее потерять, как только отыщете.
— Что ты сотворил, черное ты сердце?
— Всего лишь принял меры предосторожности, милорд, как подобает одному черному сердцу, когда оно имеет дело с другим.
Манфред молча пыхтел. Ему явно хотелось придушить Райнера на месте.
— Надо лишь убрать яд, милорд, и книгу вам вернут. Я не имею намерения губить вас или вставать на пути у ваших амбиций. Мы просто хотим, чтобы вы сдержали обещание. Мы просто хотим на свободу.
Манфред пригвоздил его взглядом, потом хмыкнул.
— Кажется, мне повезло, что у вас нет собственных амбиций. Ладно, Гетцау, яд уберут. Я утром поговорю с магом Хандфортом. Но учти: если ты решил меня провести и книги у тебя нет или же ты не собираешься ее отдавать, твоя свобода очень быстро закончится.
— Разумеется, милорд.
Райнер поднялся и вышел.
Когда маг Хандфор извлекал яд, это было больнее, чем всё испытанное Райнером прежде, даже хуже, чем попытки сорвать с Валариса ожерелье. Порой ему даже казалось, что Манфред таки обманул их: кровь горела у него в жилах и почки болели, будто их напрочь отбили дубинками. Но потом все закончилось, и Черные сердца почти без сознания вернулись в кареты, присланные Манфредом.
— Теперь, — сказал граф, дав вознице сигнал править к особняку, — где же книга?