Лестер всегда соглашался.
Ему никогда особо не нравился парк, по крайней мере после того, как Никки ушла от него к этому министру.
И вряд-ли еще понравится что нибудь подобное.
Внезапно Хелен вскочила и помахала рукой:
- Чарльз, иди сюда!
Паренек с вьющимися каштановыми волосами и усами помахал ей в ответ.
- Еще один бывший студент? - Спросил Лестер.
Она жестом позвала паренька к себе, а затем сказала:
- Я же рассказывала тебе о Чарльзе. Чарльз Перрис. Он один из учеников моих старших классов. Помнишь Хэллоуиновскую вечеринку в прошлом году? Эмили Жан рассказывала нам о нем.
- Не помню.
- Он поэт, - сказала она, когда Чарльз подошел к их ряду. - Он занял второе место на государственном конкурсе поэзии. Теперь вспоминаешь?
- Все равно нет.
- Ну и иди к черту.
- Поэт, да? - Он выдавил из себя смешок.
Посмотрев на него с презрением, Хелен сказала:
- Почему бы тебе не попробовать вести себя соответственно возрасту?
- Если ты спросишь меня, я скажу, что он очень странный, - сказал Лестер и улыбнулся приближающемуся пареньку. Когда Хелен начала представлять их друг другу, он постарался изобразить на своем лице доброжелательную улыбку. - Как дела? - Спросил он, и протянул руку.
- Хорошо, спасибо. - Рукопожатие парня оказалось довольно крепким, а не слабеньким, как того ожидал Лестер. - А у вас?
- Тоже неплохо.
Чарльз сел по другую сторону от Хелен. На протяжении большей части игры они о чем-то разговаривали и смеялись. Все это время Лестер пытался игнорировать их.
Когда игра закончилась, Чарльз пожал руку Лестера и сказал:
- Рад был познакомиться с вами, сэр.
- Я тоже очень рад.
- Думаю, что мне пора идти.
Хелен похлопала Честера по спине и сказала что-то, что Лестер не смог расслышать. Парнишка покраснел и улыбнулся. А затем ушел и смешался с толпой.
- Я не отказалась бы от чего-нибудь крепенького, - сказала Мэг. - А как насчет тебя?
- Звучит заманчиво, - сказала Джанет и защелкнула ремень безопасности, как только Мэг выехала с парковки.
- Давай выпьем у меня дома. А затем отправимся на охоту.
- На охоту за кем?
- За мужчинами, конечно.
- В воскресенье ночью?
- Или ты предпочла бы отправиться на встречу молящихся?
- Я предпочла бы просто остаться дома и почитать хорошую книгу.
- Делай, что я говорю, или в конечном итоге состаришься в полном одиночестве и отчаянии.
- Я сама воспользуюсь своими шансами.
- Это твоя жизнь, милая. Видишь вон тех бродяг? Ведь мы же спокойно можем сбить их сейчас, верно?
Для того, чтобы Джанет сообразила, что Мэг затеяла нечто вроде игры, потребовалось некоторое время.
- Конечно можем.
- Но ты прекрасно понимаешь, что мы этого не сделаем, так?
- Да.
- Вместо того, чтобы делать хоть что-то, ты предпочитаешь читать книги.
- Ну, может быть, не все время.
- Одна из нас, - сказала Мэг, - должна пнуть коленом какого-нибудь парня.
- О, да, такими действиями действительно можно произвести на него впечатление.
- Или пролить ему на спину стакан Коки.
- А еще лучше, - добавила Джанет, - если я или ты похлопаем его по плечу, а затем скажем что-то вроде: "Простите, но я не смогла не заметить вашего мечтательно-задумчивого взгляда".
- Точно! - Выпалила Мэг. - Это было бы очень круто!
Вернувшись домой с игры, Ян приготовил себе Водочный Буравчик[7] и присел на шезлонг во дворе возле бассейна. Солнце скрывалось за пальмами. Прохладный ветерок слегка теребил воду и заставлял покрываться мурашками обнаженную кожу рук.
Никакого запаха жженых листьев в нем не было.
10. Попутчик
- У тебя впереди еще целая жизнь, чтобы познать мир, Билли. Целая жизнь. - Тощий старик переместил языком окурок из одного уголка рта в другой Светящийся уголек отвалился и упал ему на колени. Казалось, он этого даже не заметил. - Уж поверь, мне-то об этом очень хорошо известно, - продолжил он. - Не смотри на то, что я многого не успел, просто у меня не было такой возможности. Но я никогда не был таким, как вся эта мелюзга. Я из тех, чья жизнь могла бы быть гораздо лучше, будь у них овечья шкура.
Альберт взглянул в треснутое пассажирское окно старика. В ночи Иллинойса виднелись лишь темные очертания стоящих вдоль дороги телефонных столбов. Вместо распростертых за ними кукурузных полей Альберт видел лишь густую тьму.