- Будь я на твоем месте, Билли, я обязательно облачился бы в эту овечью шкуру. Я сказал бы, "Спасибо, что подвез меня, Милтон, но я пожалуй сойду прямо здесь", а затем помчался бы со всех ног обратно домой.
Именно это Альберт и сделал сегодня утром: со всех ног помчался домой. После того, как разделался с миссис Брокстон.
Он быстро сбежал с лестницы, перескакивая по две ступеньки за раз и бросился к входной двери. Велосипед валялся на соседском газоне, в том же месте, где он его и оставил. Он схватил его за руль и развернул с такой силой, что тот едва не вылетел из его рук. А затем он просто крутил педали. И не чувствовал ничего, кроме промозглого ветра, продувающего окровавленную грудь его водолазки.
Прежде чем выходить из дома Брокстонов, нужно было переодеться. Одолжить какие-нибудь шмотки у отца или сына. Если бы он сделал это, то не был бы вынужден мчаться со всех ног домой, чтобы поскорее переодеться там. Но мысль взять одежду Брокстонов пришла в его голову слишком поздно. К тому времени он находился уже на половине пути к дому, и поворачивать назад было бы просто неразумно.
Бросив велосипед в кустах сбоку от дома, он поспешил в гараж. Там было жарко и душно, а тьма казалась еще более густой, чем на улице. Раздеваясь, он услышал дрожащие, прерывистые звуки собственного дыхания. Оставшись в одних лишь носках, он собрал всю одежду и сунул в вещевой мешок, стоящий рядом с верстаком. Тот уже практически доверху был заполнен старым тряпьем. Он вытащил несколько вещей, чтобы закопать свою заляпанную одежду поглубже, а затем закрыл мешок.
В гараже было слишком темно, поэтому он открыл боковую дверь, чтобы впустить в помещение побольше света. Тем не менее, его все равно было недостаточно, чтобы он мог рассмотреть свои грудь и живот. Наверняка они тоже испачканы в крови.
- Ну что? - Спросил Милтон, прерывая мысли Альберта.
- Что?
- Ты не думаешь, что разумнее было бы вернуться домой и, по крайней мере, закончить учебу?
- Я предпочел бы остаться с вами.
- Не могу понять, почему.
- Я не могу вернуться домой. Никогда. Ничто не сможет заставить меня туда вернуться.
- Не поладил с родителями?
- Я живу только с отцом, - сказал Альберт. - Он всегда пьяный. И чокнутый. Он постоянно бродит вокруг дома в поисках какого-то Ангела Смерти и частенько бьет меня.
- Звучит не слишком здорово, - согласился Милтон.
- Он запер меня в сарае за домом. Я просидел там около двух недель и чуть не умер от голода, но в конце концов прорыл себе проход и сбежал.
- Это правда?
- Правда, - сказал Альберт.
- В таком случае, ты можешь подать на своего старика заявление.
- Он сказал, что убьет меня, если я сделаю нечто подобное. Я и вам то не должен был этого рассказывать. Но вы ведь не выдадите меня, да?
- Нет, конечно же нет.
- Спасибо, Милтон. Вы как будто были посланы мне Богом.
- Я всегда стараюсь делать все, что в моих силах, следуя примеру Господа.
- Так будьте же благословенны, - сказал Альберт.
Милтон кивнул, наклонился чуть ближе к рулю, и нахмурился, глядя на простирающуюся впереди пустую дорогу.
Альберт закрыл глаза и вернулся к своим воспоминаниям о раннем утре. Где я остановился? - Подумал он.
В гараже.
Он закопал свои запачканные вещи поглубже в вещевой мешок.
И теперь стоял, голый и окровавленный.
Он словно со стороны увидел самого себя, вышедшего из гаража и крадучись пересекающего заднюю лужайку. Ветер был сильным. Он будто заставлял тени, отбрасываемые от листвы деревьев лунным светом, танцевать на траве. Он трепал его длинные волосы. Он просачивался между ног, и касался его там, будто холодные женские пальцы, вновь вызывая эрекцию.
Вода в поливочном шланге оказалась просто ледяной. Проливаясь струей ему на грудь, она стекала вниз по животу. Свободной рукой он смыл с тела кровь.
Выключив шланг, он опрометью вбежал обратно в теплый гараж и закрыл за собой дверь. Оказавшись внутри, он надел носки и обувь. Затем тихо и очень медленно вышел на улицу, прокрался в дом и дошел до своей комнаты. Там он надел чистую рубашку и джинсы. Сняв с вешалки свою ярко-желтую парку, он обнаружил в кармане той складной нож фирмы "Бак".
Он сунул его в черные кожаные ножны, прикрепленные к ремню. Нож оказался достаточно тяжелым и приятно оттягивал своим весом ремень. Другой нож с автоматическим выкидным лезвием он сунул в передний карман джинсов. Затем застегнул куртку и на цыпочках спустился вниз.
Он без устали крутил педали велосипеда, направляясь на юг, до тех пор, пока не взошло солнце. В солнечном свете он увидел, что его руки покрыты едва заметным ржавым оттенком.