– Ты притянул меня на этот вонючий матрац, разложил, как тебе удобно… это чтобы показать мне моё место, кем я стала?
– А ты хотела что?
– Не знаю. Я не знаю, зачем вообще приехала. Мне глубоко наплевать на тебя, на твою жизнь и на твои мотивы. Но я не заслужила такого обращения.
Дима как ужаленный подскочил с места, резко отвернулся к окну, проводя руками по волосам.
– А знаешь, да. – Кивал он. – Да, я хотел, чтобы ты пришла именно сюда. Мне было интересно, согласишься или нет. В кого ты превратилась Алеся? – Рванул он ко мне, и больно вцепившись в запястья, приподнял с места. – Ты за этим сюда приехала?
– За чем?!
– Ты хотела домой? Уходи! Я получил, что хотел.
А вот я нет! Он меня только больше запутал своими вопросами, своим поведением. То успокаивает, то снова нападает, а чаще отстранённо смотрит в другую сторону, словно я сама напросилась в гости. Есть только один вариант: он и сам не знает, чего хочет.
Дима отшвырнул меня на другой край матраца, снова подошёл к окну и отвернулся. А что оставалось мне, когда меня так бесцеремонно попросили? Или нет, не так, когда меня так милостиво отпустили и даже не выпотрошили наизнанку всю мою подноготную… хотя, он спросил почему я ушла, но это скорее для того, чтобы откреститься от моего вопроса. Итак, подведём итог: Дима на меня злится, что, в принципе, и не удивительно, я полностью готова к тому, чтобы покинуть место боевых подвигов, я не хочу уходить, но как остаться и при этом не потерять лицо не знаю.
Я уже стояла в дверном проёме, когда вдруг оглянулась и засмотрелась на Диму. Красивые широкие плечи, ровная спина, мышцы на которой стали ещё более рельефными, значит, он похудел. Упругие ягодицы, по виду, конечно, я не усомнюсь, но и на прочность проверить успела, и он носит причёску, такая сейчас в моде. Следит за собой, желает по-прежнему привлекать женское внимание. До жути захотелось его коснуться, ощутить тепло горячей кожи, и я сделала несколько шагов в его сторону, но дотронуться так и не успела: руку протянула и наткнулась на огненный взгляд.
– Прости, я правда хотела просто посмотреть…
Оправдывалась я, пойманная на месте преступления. Вот так, когда он не выражал явной угрозы, когда не смотрел в мою сторону и, я практически уверена, думал о чём-то другом, он становился таким же, как и прежде. Казался добрым, заботливым, и именно к этому Диме я вернулась, но он меня спугнул… или я его.
Он молчал, я всё сказала, Дима отвернулся, а я не удержалась и прижалась губами к его спине, сразу же почувствовала, как мышцы стали каменными, дыхание участилось.
– Я тоже по тебе скучал. Леськ… я не хотел унизить тебя, просто только здесь нам никто не может помешать… – Его губы всё ближе, слишком близко, опасно…
Голова кружится от непрекращающихся поцелуев, к жизни возвращают его укусы, причиняющие терпимую боль. Он сидит на стуле, я сверху, его губы изучают мою шею, ключицы, я чувствую, как он скучал, как он ждал этой ночи, не меньше чем я сама. Воздуха не хватает, но отказываться от удовольствия я не намерена, жадно вырывая у жизни каждое мгновение, борюсь с самой собой и с ним. Мне кажется, что незаметно для меня, Дима выпил какой-то стимулятор, я уже не могу его сдержать от резких толчков. Болит всё, особенно ноги, которые сегодня непосредственные участники событий, побывали везде: и на пояснице и на плечах и на шее. Сейчас они, многострадальные, упираясь большими пальцами в пол, приняли на себя всю тяжесть моего тела. Я не хочу уступать ему ни в чём. Губы опухли от поцелуев и прокусов, соски саднят и покраснели от раздражения, ягодицы и вовсе горят огнём при любом, даже мимолётном прикосновении к ним. Дима сошёл с ума, ещё немного и на мне не останется живого места. Влажные, липкие от пота тела, безумные глаза, и тихий шёпот, который изредка перебивает наше дыхание, наши стоны. Он мой, совсем как тогда… такой родной… ни капельки не изменился. Я знаю, это не так, но сейчас, когда нет смысла прятаться за маски, когда все нервы обнажены до предела, он настоящий, немного грубый в своих прикосновениях, но мягкий и ранимый внутри. Дима кончил практически криком, до боли сжал меня, и впился зубами в сосок, не позволяя отстраниться.
– Останешься?
Ещё не успев отдышаться, заглядывал в глаза он, а я не хотела разговаривать, только умиротворённо кивнула, и прикрыла веки, поддаваясь желанию проснуться рядом с ним. Душ ещё не функционировал, и нам пришлось вспомнить студенческие времена, когда ванная была одна на весь коридор, да ещё и горячая вода по расписанию. Так и уснули: влажные, довольные, окунувшись в запах секса и собственных тел (загнула, конечно, но пахло приятно).
Я проснулась в шесть по звонку будильника, который предусмотрительно завела вчера. Оглянулась на Диму – спит. Не хотелось бы его будить, расстраивать, он мне строго настрого приказал лежать при нём и никуда не отлучаться. Я, конечно, не против, но обязанности мамы ещё никто не отменял. Аккуратно, чтобы лишний раз не потревожить, выползла из-под его руки и отвернула край одеяла, собрала одежду на полу и прошмыгнула в соседнюю комнату. Впопыхах, чтобы не опоздать, натягивала на себя узкие джинсы, чертыхнулась, когда пряжка ремня громко стукнулась о пол и не заметила, как за моей спиной возник Дима, сонный и злой.