Я верю…
Дима подошёл ко мне ближе и взял за руки, смотрел в глаза так, словно до этого никогда не видел, и этот его гипнотический взгляд не оставлял мне выбора. Я готова была идти на край света, только бы быть вместе с ним. Я сейчас не помнила о муже, о своём обещании, только я и он.
– Я пойду с тобой.
И Дима сделал то, чего я никак не ожидала: он передо мной на коленях, но это не жест повиновения, извинения, поклонения. Не знаю, как объяснить, но когда он в таком положении, я чувствую себя с Димой на равных и никак иначе.
– Малыш, я очень хочу, чтобы у нас всё получилось. Со мной трудно, особенно тебе, потому что ты мне не безразлична, а значит, я спрошу с тебя больше чем с любой другой. Я прошу тебя только об одном, подпусти меня к себе, настолько близко, чтобы я тебе верил так же, как и ты мне. Потому что ты веришь мне, я знаю, а я тебе нет, в этом и вся моя проблема. Тогда ты ушла и теперь я не знаю, просто не знаю, как себя вести. Я хочу, чтобы ты была моя, чтобы я был твой, но всё слишком сложно, да и я не тот человек, которому помогут слова. Мне нужно всё: твои глаза, твоё дыхание, твоё сердце, чтобы оно билось для меня, и я готов отдать тебе взамен всё, что у меня есть, но я должен тебе доверять. Ты сказала, что не будешь с ним жить, но живёшь, ты сказала, что у тебя с ним ничего нет, но я вижу твои фотографии, где он тебя обнимает… я не могу так. Я сложный человек, ты меня практически не знаешь: я жёсткий циничный эгоист, раньше был таким, а теперь и подавно, с возрастом люди лучше не становятся. Я не хороший и не добрый мальчик, и женщине, которая рядом со мной мало кто сможет позавидовать. Может, ты помнишь, в день нашего знакомства, Лёха сказал, что меня не выдержит ни одна здравомыслящая женщина, так вот это действительно про меня. Я вынесу тебе мозг по поводу и без, только оттого, что я такой. Наверно я буйно-помешанный, потому что позволь ты мне запереть тебя в одной комнате, я бы это сделал, не сомневаясь ни секунды. Когда речь идёт о тебе, нет границ моему безумию. Алесь, девочка моя, ты сможешь мне открыться настолько, чтобы я не сомневался в тебе?
– Я не знаю, что мне нужно сделать для этого…
Дима так и стоял на коленях, уткнувшись носом в мой живот. Он успокоился, ритмично вдыхал мой запах, его руки блуждали по моей спине, успокаивали, я гладила его волосы и плечи, но потом руки коснулись ягодиц и он замер, я ощущала, как его мышцы каменеют под моими руками.
– Тебе больно? – Он поднял голову, глядя мне в глаза. – Я принёс…
Дима подскочил и помчался в прихожую, держал в руках пакет.
– Вот, я в аптеку зашёл, здесь свечи, успокаивающий и обезволивающие, тебе станет легче. Ты… ты простишь меня?
– Я люблю тебя, Дима и сделаю всё, чтобы было так, как ты сказал.
И мне до судороги в теле захотелось обнять его, почувствовать, что он рядом, со мной. Его запах на своих руках. Забылось всё: и обида, и злость… Я хотела его, только сейчас осознала, что всё это время, пока мы стоим на моей кухне, я его хочу, безумно, и словно в доказательство, посетившему меня желанию, поджался мой живот, волны приятного тепла проходили по всему телу, принося удовольствие. Его движения тоже стали требовательнее. Уже явно ощущалось возбуждение, его язык вырисовывал круги по моей шее, оставляя влажный след, пальцы скользнули в разрез халата и он издал ревностный стон, больше похожий на рык.
– Ты всех гостей встречаешь без трусиков? – Судорожно выдыхал мне свой вопрос Дима прямо в ухо. – Ещё раз увижу, будет плохо. – И укусил за шею, не больно, только демонстрируя свою силу и власть над моими желаниями.
Два пальца скользнули по бедру, глубоко погружаясь в меня, большой как-бы случайно задел клитор.
– Хочешь?
Хочу, но не скажу…
– Мне продолжить?
Я бы сказала, не останавливайся…
– Я спешу, маленький, не заставляй меня ждать.
Его голос срывался, и слова он буквально прохрипел. Его пальцы погружались в меня раз за разом, кружили, заставляли выгибаться.
– Смотри на меня.
Глаза я не открывала, не хотела слушаться, не хотела поддаваться, но когда он больно укусил за губу, не выдержала и встретила его взгляд. В тот же миг, его пальцы набрали скорость, врываясь в меня, большой палец требовательно нажал на клитор, и я согнулась, сжалась, практически умерла в тот момент, а он с вожделением наблюдал эту реакцию. Не отпуская взгляд, даже голову на бок наклонил, наслаждаясь. Когда услышал первые стоны, впился в мои губы и теперь его язык с таким же напором насиловал мой рот, с каким только что работали пальцы. Горючая смесь грубости и нежности, от которой я перестаю быть собой.