Я даже не почувствовала, что теперь он прижимает меня к себе обеими руками, и потом в голову пришла мысль, что я здесь, в своём пальто персикового цвета, как бельмо на глазу у родного колхоза. Тут же попыталась его оттолкнуть, но он ждёт ответа.
– А есть разница?
– Есть.
Не спрашивая разрешения, он надавил на мой затылок, заставляя замолчать и уткнуться в его плечо. Пальто было мокрое и мне пришлось искать более или менее уютное местечко и нашла его внутри, возле его горячей шеи, с пульсирующей венкой, с приятным запахом, с мягкой кожей… Ой, меня понесло! И я дёрнулась, пытаясь вырваться, на самом деле, бежать хотелось от себя и своих ощущений. Не правильно всё это, знаю, понимаю, осознаю, но его объятия становятся ещё крепче, и я ощутила его мягкие губы на своём виске, до одури приятное прикосновение, такое нежное, как из детства. В этот момент он меня от себя отстранил, видимо взаимности так и не дождался, а я и не стала его обнадёживать, хотя для себя отметила, что он путь к моему сердцу нащупает слишком быстро. Это надо прекращать.
– Хочешь долго и упорно, что же, будем играть по твоим правилам.
– Делай что хочешь.
Я не попрощалась, просто отвернулась от него и пошла домой. Слышала, конечно, что машина тронулась с места, но обернуться не могла, да и зачем? Ветер дул в лицо и обжигал своим холодом, неприятный мелкий дождь, которого я до сих пор не замечала, приводил в чувства, портил макияж. Уже стоя у дома, я обернулась, чтобы посмотреть на дорогу – он был там, смотрел, как я достаю ключи, как отпираю дверь, как захожу. Теперь я чувствовала его взгляд, что тут скрывать, натура я впечатлительная, особенно если мне втирать, что я интересна, как женщина. Тут же позвонила Марине, чтобы хоть как-то адаптироваться к разговору с матерью, из окна которой лился свет. Она ждала меня, можно даже не сомневаться.
– Я дома. – Сухо я оповестила подругу. – Всё хорошо.
В ответ услышала что-то ободряющее, но суть уже не имела значения. Вошла в дом, закрылась на все замки и тяжело выдохнула. Как только вышла из темноты коридора, тут же натолкнулась на мать.
– Где ты была?
Что же, логичный вопрос, только девочке уже не десять лет.
– Не поверишь, на дне рождения.
Алкоголь уже давно выветрился, но я усердно старалась изобразить весёлую улыбку.
– Ты хоть знаешь, что про тебя тут Тамара наговорила, а?
Ах, вот в чём дело, Тамара. А для меня любимая свекровь Тамара Викторовна, змея.
– Да, и что?
– Да ничего, она только час назад ушла. Хотела посмотреть, в каком состоянии ты явишься, но не дождалась.
– А позвонить?
– Ты дурочку то из себя не строй! – Взвизгнула мама.
Нет, если бы не её слабые нервы, я бы ответила, но маму надо беречь, она у меня одна.
– Мама, я с Мариной встречаюсь чуть ли не два раза в год, что ты от меня хочешь? Пришла я в нормальном состоянии, и нигде я не шлялась, просто улицу перекрыли для общественного транспорта и пока мы с Маринкой допёрли, что к чему, время потеряли. Я не собиралась так поздно приходить, мам.
– Ты не мне рассказывай, ты оправдательную речь готовь, что мужу завтра будешь говорить. Тома при мне звонила ему и жаловалась, что ты отбилась от рук.
– Вот ты бы ей по рукам-то этим и надавала! Нечего родную невестку грязью поливать. Мам, я разберусь, не впервой. Давай спать.
Я стола перед матерью как школьница, сложив руки за спиной. Вот в такие моменты и осознаёшь всю прелесть отдельного существования. Но, не смотря на свой боевой настрой, мама вдруг успокоилась, наверно заметила, что у меня веки слипаются, смилостивилась. Руки, скрещённые на груди, опустила и отошла в сторону. И на этом спасибо.
Как всегда, перед сном навестила комнату сына.
– Мам, ты уже пришла?
– Да, дорогой, а ты чего не спишь?
– Не хочется. Тут бабушка Тома на тебя ругалась, я не мог уснуть, а потом и бабушка Рая кричала. Тоже на тебя?
– На меня, но всё хорошо. Спи.
Я присела на край кровати, чтобы поправить одеяло и не успела опомниться, как нежные тёплые ручонки обхватили мою шею и настойчиво потянули вниз, укладывая мою голову на подушку. Так я и лежала рядом, пока сынок смирно не запыхтел. Поистине, самый приятный в мире звук.
Общими усилиями, приняв душ и приведя себя в окончательный порядок, до спальни я добралась около двенадцати. Эх, жалко только, что пальто всё же придётся сдавать в чистку.
– Лёх, не спишь?
– Всё равно ведь не отвяжешься. – Устало вздохнул Лёша.
– И то верно. Человечка пробить надо.
– Что, не дала?
– Типа того. Поможешь?
– Будешь должен. – Выдохнул Лёха и записал всё, что ему поведали.