Я чувствую, как меня накрывает приступ тоски. Намеренно или нет, но этот мальчик дразнит нас, мать его так. Он только что показал нам что-то хорошее и красивое, а теперь почему-то решил вернуть нас на грешную землю.
— Если ты так считаешь, — раздраженно парирует Лорен, хотя ей явно полегчало от того, что проявления приязни Рэба ограничились тем, чем они ограничились, — значит, ты согласен с тэтчеровской парадигмой, что искусство изживает себя как искусство и вся эта сфера становится исключительно профессиональной. Если ты не принимаешь идею познания ради познания, значит, ты не принимаешь возможность критического анализа того, что творится в обще…
— Не, да нет же, — протестует Рэб, — я хотел только сказать, что…
И они продолжают в том же духе, проводя раунд за раундом и убеждая себя в том, что у них нет никаких фундаментальных разногласий, только маленькие расхождения в мелочах. Другими словами, они ссорятся из-за каких-то пустяков в расстановке акцентов, которые мало кому заметны. А если говорить совсем откровенно, они являют собой образчик классических задроченных студентов.
Ненавижу подобные споры, особенно если спорят мужчина и женщина, особенно если один из них только что показал, что оппонент ему небезразличен. В такие моменты мне очень хочется заорать во весь голос: ХВАТИТ ИСКАТЬ ПРИЧИНЫ, ЧТОБЫ НЕ ПОЕБАТЬСЯ ДРУГ С ДРУГОМ.
После нескольких стаканов бар становится малость расплывчатым, время замедляет свой ход, а люди довольны и счастливы уже тем, что могут просто общаться друг с другом и болтать о всякой херне. И теперь мне кажется, что Рэб, пожалуй, ничего. Это не мгновенное озарение, а скорее медленное создание некой умозрительной конструкции, приводящей к подобным выводам. Есть в нем что-то чистое, шотландское, какое-то кельтское благородство. Почти что пуританский стоицизм, который редко встречается в молодых мужчинах, если эти мужчины проживают на территории Англии. Но эти шотландцы гнут свою линию: спорят до хрипоты, ведут какие-то затяжные дискуссии и дебаты, любимое времяпрепровождение обленившихся представителей среднего класса в больших городах.
— В пизду эти ваши бездарные споры, — говорю я им. — Только что я поведала вам о своем маленьком неприличном секрете. Лорен, а у тебя есть какие-нибудь неприличные секреты?
— Нет, — говорит она и опять начинает краснеть. Я вижу, как Рэб приподнимает брови, видимо, пытаясь заставить меня прекратить этот разговор, похоже, что у них с Лорен образовалось что-то вроде сопереживания, и даже не с самой Лорен, а с той болью, которую она сейчас испытывает и которой так не хватает мне.
— А у тебя, Рэб?
Он ухмыляется и качает головой. В его глазах появляется озорной огонек, в первый раз за все это время, надо заметить.
— Нет. Вот мой приятель Терри, он спец в таких делах.
— Терри, значит? Я бы хотела с ним познакомиться. Лорен, а ты его знаешь?
— Нет, — говорит она резко. Девочка еще на взводе, но потихоньку начинает остывать.
Рэб снова приподнимает брови, похоже, он не одобряет эту идею, что меня, разумеется, интригует. Да, мне кажется, было бы интересно познакомиться с этим Терри, и мне очень нравится, что Рэба подобная перспектива совершенно не вдохновляет.
— Так что в нем такого? — интересуюсь я.
— Ну, — осторожно начинает Рэб. — У него есть свой порноклуб. Они снимают дешевую порнуху, ну и все в том же духе. То есть я от этого дела далек, но Терри чем-то таким занимается.
— Рассказывай дальше!
— Ну, Терри часто ходил в один паб, чтобы спокойно побухать. Там были две девочки, его знакомые, ну и, кажется, парочка туристов. Однажды вечером они надрались вдугаря, настроение было ебливое, ну и понеслось. С тех пор они занимаются этим регулярно. А однажды ему пришло в голову записать это все на камеру службы безопасности, правда, он говорит, что это была чистая случайность. — Тут Рэб закатывает глаза, давая понять, что сам он в это не верит. — Так или иначе, но эти забавы стали началом его карьеры, и теперь он занимается любительским видео, так сказать. Они снимают порнуху, выкладывают отрывки в сеть, а потом рассылают их по почте или обмениваются с другими ребятами, которые занимаются тем же самым. И еще они устраивают шоу, обычно для старых пердунов в баре, за пятерку с носа. Гым… кажется, каждый четверг.
Лорен явно потрясена этим рассказом, Рэб на глазах теряет ее уважение, а ему, надо заметить, этого совершенно не хочется. Однако меня это более чем вдохновляет. А завтра как раз четверг.
— А завтра они снимают? — интересуюсь.
— Ну да, наверное.
— А нам можно туда пойти?
Вот в этом Рэб, кажется, не уверен.
— Ну, э-э… я могу, конечно, за тебя поручиться. Но Терри… э-э… он может попытатца тебя припрячь, так что если мы все-таки туда пойдем, просто не обращай на него внимания. Он еще тот мерзавец.
Я отбрасываю волосы с лица и делаю следующее заявление:
— А вдруг я им подойду! Да и Лорен, наверное, тоже, — добавляю я. — Ебля — хороший способ лучше узнать людей.
Лорен награждает меня взглядом, который мог бы сбить с ног здоровенного быка.
— Я не собираюсь смотреть порнофильмы в задрипанном баре в окружении похотливых стариков, тем более я не хочу принимать в этом участие.
— Да ладно тебе. Может быть, это будет забавно.
— Нет, не будет. Это будет грязно, отвратительно и тоскливо. Наверное, у нас с тобой разные представления о том, что такое «забавно», — парирует она.
Я знаю, что она на взводе, и совсем не хочу с ней ссориться, но тут есть один нюанс, о котором нельзя не сказать. Я качаю головой.
— Если я ничего не путаю, мы с вами изучаем кино? Массовую культуру? А Рэб говорит, что буквально у нас под носом существует целая подпольная киноиндустрия, совершенно неизведанный пласт культуры. Мы должны это увидеть. Хотя бы в образовательных целях. А заодно поебемся.
— Говори тише! Ты напилась! — Лорен сама орет на меня по весь голос, с тревогой оглядываясь по сторонам.
Рэб смеется над смущением Лорен, а может быть, ему просто надо скрыть собственное смущение.
— Ты любишь шокировать окружающих, да? — говорит он мне.
— Только себя самое, — отвечаю я. — А как насчет тебя? Ты когда-нибудь принимал в этом участие?
— Э-э… не, это не мое. — Он опять акцентирует на этом мое внимание, но вид у него почему-то почти виноватый.
Теперь я думаю о Терри, о парне, который на самом деле занимается такими вещами. Интересно, какой он. Если бы Рэб и Лорен были чуть-чуть посмелее, мы бы так зажигали, все трое — мало бы не показалось.
7. Афера № 18735
Я возвращаюсь (наконец-то) в свой родной город. Еду по железке, раньше дорога занимала четыре с половиной часа, теперь — семь. Прогресс, ебать его в жопу. Модернизация, еб ты. И что самое интересное, цены растут прямо пропорционально времени путешествия, мать его. Я сую пакет, адресованный Бегби, в почтовый ящик на станции. Получите и распишитесь. Беру такси, еду в конец Бульвара. Эта широкая старая улица практически не изменилась. Бульвар похож на дорогущий аксминстерский ковер. С виду он, может быть, темный и выцветший, но его качества хватит, чтобы впитать в себя неизбежные крошки общества. Выхожу у дома тети Полы, расплачиваюсь с этим комиком, который воображает себя таксистом — его гонорар за умелое представление, — и тащусь мимо раздолбанного домофона по вонючей зассанной лестнице.