— Не вернется откуда?
— Они уехали куда-то с Дэнни Бриджсом, который делает дешевые фильмы. Билл считает, что если он торгует его продукцией, то обязан лично проследить, как она производится. Мне кажется, он надеется сыграть где-нибудь главную мужскую роль.
— Но ты не знаешь, куда именно они уехали?
— Куда-то в горы, возможно. Билл как-то туманно выразился по сему поводу. Сказал, что вернется через пару дней, и пока он опаздывает всего на один день.
— Меня зовут Рик Холман, — представился я. — Мне сказали, что Билл Вилсон знает, как найти Маризу, суперзвезду порнофильмов.
— Очень увлекательно, но меня не захватывает, — отрезала она.
— И ты не знаешь, как найти Маризу?
— Понятия не имею, — категорично ответила девица. — А если бы и знала, то все равно не сказала бы. — Она устремила на меня свой темно-синий взгляд. — Когда же наконец вы, гаденыши сентиментальные, посмотрите на мир реально? Если девушка снимается в порнофильмах, это еще не значит, что она только и ждет, чтобы какой-нибудь гаденыш вроде тебя заполз в ее жизнь! А может, она давно замужем, растит пару пацанов и занимается этим делом только ради куска хлеба?
— И как это такой выдающийся философ работает на такой грязной помойке? — удивленно спросил я.
— Потому что ему тоже жрать надо. — Ее ресницы трагически дрогнули. — Я бы никогда не унизилась до такого состояния, если бы мне не надо было поддерживать мать-вдову и еще младшего брата. Да, притом он калека.
— Уж не тот ли самый Чарли Адамc? — съязвил я. — Парень, который снимался с Маризой? — Я печально покачал головой. — Слышал, они демонстрировали самую сложную позицию — номер шестьдесят восемь, Мариза нечаянно чихнула, и бедный Чарли рухнул и сломал себе позвоночник.
Девица, не удержавшись, хихикнула.
— И у бедной Маризы с тех пор в походке появился левый крен, заметил?
— Знаешь что? — предложил я. — Никто не заметит, присматриваешь ли ты за этой лавочкой или нет. Давай закроем ее и поедем ко мне что-нибудь выпить!
— А куда это — к тебе? — поинтересовалась она.
— Беверли-Хиллз, — ответил я.
Судя по видной мне второй половине ее лица, брови красотки — если таковые у нее имелись — поползли вверх под спасительной тенью-длинной челки.
— Ты, наверное, из этих богатых психов?
— Ну, мой домик довольно скромный, — признался я. — Всего один бассейн.
— Я должна это увидеть! — Она выразительно закатила глаза. — Но только обещай, чтобы без всяких поз номер шестьдесят восемь, ладно?
— Ладно, — согласился я. — Я всегда говорил, что после первых шестидесяти семи дальше уже скучно. Ты тоже всегда так говоришь?
— Нет психа хуже, чем на сексуальной почве, вот что я всегда говорю, — ответила она. — Но ты, я вижу, самый психованный сексуальный псих на свете!
И вдруг нас оказалось трое. То ли он подошел в домашних тапочках, то ли владел искусством левитации, но рядом со мной вдруг возник здоровый, бронзово-загорелый, атлетического вида парень ростом более шести футов и с плечами футболиста-профессионала. Соломенные волосы в беспорядке падали до плеч, а глаза прятались за тонированными очками. Расстегнутая до пояса лиловая рубашка открывала взору отлично развитую безволосую грудь, а вареные джинсы обтягивали бедра так туго, что ему, наверное, было очень больно сидеть.
— Хай, крошка, — густым баритоном обратился он к Бонни Адамc. — Я гляжу, ты изо всех сил трудишься в магазине. У тебя даже наличествует живой клиент.
— Хай, Билл, — понизив голос, ответила брюнетка. — Это Рик Холман. Он хотел увидеться с тобой.
— Правда? — Тонированные стекла скользнули по мне с головы до ног. — Знаешь что, Холман? — Подавленный в животе смешок прозвучал так, словно парня мучили проблемы с пищеварением. — Ступай-ка лучше куда подальше! Ты определенно не в моем вкусе.
— Вы Билл Вилсон? — терпеливо спросил я.
— Да, это я. — Он коротко кивнул. — Если тебе надо что-нибудь купить, то покупай. Если нет, то вали отсюда быстро, потому что я не намерен терять с тобой такую ночь.
— Я ищу Маризу, — сказал я.
— У каждого свои трудности, — театрально вздохнул он. — Я, например, ищу Венеру в полном вооружении!
— Как он остер! — кивнул я брюнетке. — Прямо как цианистый калий!
Она подарила мне смущенную полуулыбку и тут же стала смотреть куда-то поверх моей головы.
— Скажи девушке до свидания, — резко бросил парень. — Или ты хочешь, чтобы тебя выкинули на улицу силой?
— Я ищу Маризу, — повторил я, — суперзвезду порнографических фильмов, которые вы продаете по пятьдесят долларов за катушку. Ее отец нанял меня, чтобы разыскать ее. Гейл Коринф намекнула, что вы в курсе дела.
— Не трави, Холман, — сурово оборвал он. — Если бы Мариза хотела повидаться со своим стариком, она бы сделала это сама. Чего ему вообще надо? Хочет войти в долю? — Он смачно хмыкнул. — Объясни ему, что это не такое уж прибыльное дело!
— Вы, видимо, представляете собой новый вид порноторговцев, — сказал я, — а именно, порноторговец с большим чувством юмора, да?
— Не надо, Холман, — быстро отреагировал он. — У меня такое впечатление, что ты хочешь меня задеть, а это неразумно. У меня очень короткая выдержка. — Он развел большой и указательный пальцы на пару дюймов. — Примерно вот такая.
— Уже испугался, — хмыкнул я. — Сразу, как увидел эту чудную лиловую рубашку, а под ней такую каменную грудь и все прочее. Только вот твои тонированные ставни...
Он оказался чертовски скор на руку. Только что стоял передо мной, слушая, — и вдруг его колено с сокрушительной силой въехало мне в пах, и в теле моем взорвалась боль. Я невольно согнулся, открывшись для удара молотоподобного кулака, угодившего прямо между глаз. Хлынувшая мне на грудь черная волна была почти облегчением.
Очнувшись, я увидел над собой пару огромных синих глаз, смотревших на меня с участием. Вернувшаяся боль заставила меня застонать, и участие в глазах усилилось.
— Больно? — сочувственно спросила Бонни Адамc.
— Моей мужской гордости гораздо больней, — ответил я. — Но тело пострадало тоже.
— Я не успела предупредить тебя насчет Билла, — искренне сожалела она. — Он ужасно жестокий. Из тех, кто любит жестокость ради жестокости, если ты меня понимаешь.
— Я тебя очень хорошо понимаю, — проворчал я, пытаясь принять сидячее положение. — Где он сейчас?
— Ушел, — ответила она. — Велел закрывать магазин и убираться вон, забрав тебя с собой. Сказал, что если ты — единственный клиент, которого я смогла заманить за три дня, то мне придется до самой старости ждать; пока он заплатит. — Она глубоко вздохнула. — Мне и раньше казалось, что я его ненавижу. Теперь я знаю это точно!
Я поднялся на ноги, все еще скрючившись, затем медленно распрямился.
— Где он живет?
— Не будь еще большим идиотом, чем ты только что был, — жестко возразила она. — Он тебя там ждет, да еще с парой дружков. В следующий раз ты очнешься в больнице, если очнешься!
— Я никогда не стремился стать героем, — ответил я, — даже в лучшие свои времена. Как ты насчет того, чтобы, отвезти меня домой и все же что-нибудь выпить?
— О'кей, — кивнула она. — Хочешь, навались на мое плечо.
— Возможно, потом, — пообещал я, — но сначала выпить.
Мы доехали до моего дома за пятнадцать минут. Бонни Адамc своим вождением свела бы с ума любого чемпиона, и я с облегчением перевел дух, когда она наконец затормозила у моих ворот. Резкая боль перешла в ноющую, но я обнаружил, что могу передвигаться на своих двоих без особых проблем. Мы вошли в гостиную, и я занялся баром. Бурбон со льдом в высоком стакане — все, что мне требовалось сейчас, и я успел сделать пару глотков, прежде чем вспомнил о брюнетке, усевшейся на стуле прямо передо мной.
— Скотч с содовой, — сказала она. — И надеюсь, что мне не придется заниматься хирургией после такой анестезии!