– Алекс, жестко имеем ее в рот по полминуты, по очереди, со всей силы. Я начал…
Разум затмила злость, движения были, возможно, слишком яростны, будто я старатель с киркой в золотоносных рудниках, а до жилы осталось всего полметра очень твердой породы. «Повязка» быстро закашлялась. Лолита налила в бокал вина, поднесла к глазам и сквозь розовый «барби-фильтр» смотрела на происходящее в комнате.
– Терпи, сука. Алекс, теперь ты… Еще, сука! Давай я, Алекс. Сука, рот шире!
Внизу уже была маленькая лужица ее покорности и терпения. Лолита, давно оставшаяся в одних трусиках, присела на стул, надела очки, моментально став по-набоковски развратной, и с интересом за всем наблюдала.
– Лола, сучка, сюда. На колени лицом к тете, целуй ее. Нежно, детка, сучка заслужила.
Они обе стояли друг против друга в одной позе с руками за спиной. Языки извивались, взаимно слизывая соки, словно два жадных шмеля. Я подошел сбоку и дал им повод обхаживать самый большой и твердый источник нектара. Ах, какие ощущения! Мне оставалось лишь медленно двигаться. Зверя гладили с двух сторон, а он, как большой довольный кот, с удовольствием подставлял бока.
– Давай, Алекс, ты. Сучки сегодня мне нравятся. Целуйте дядю Алекса, старайтесь, детки.
Я схватил «Повязку» за волосы и подтащил к дивану, оставив сидеть на полу и откинув голову на сиденье, после чего стал погружаться в ее рот, иногда отстраняясь, чтобы та успела вздохнуть, но Алекс не отставал, не давая ей перерыва.
– Маленькая соска… сука… Лоли, сядь ей на лицо.
Лолита послушно залезла на диван и, немного помедлив, опустилась вниз. Она практически сразу стала часто и как-то трогательно стонать. Капли стекали на подбородок «Повязки».
– Вылизывай ей, сука, старайся!
Лолита настолько красиво смотрелась на ней, чуть повернув голову и постанывая, что на секунду я пожалел, что не художник и не могу это зарисовать. Мне оставалось только зайти с другой стороны и мысленной «засейвить» увиденную картину. Прикрыв глаза и усилив тем самым собственные ощущения, я стал целовать Лолиту, заняв ее пустующий рот.
– Видишь, детка, капельку у тети? Слижи ее, девочка, слижи тщательно. Умница, лижи тетю, вкусно маленькой сучке?
«Повязка» стояла на четвереньках и протяжно стонала на выдохе. Алекс пил вино из бокала и открывал «Durex».
В динамиках сквозь басы выстреливали английские слова, короткие, емкие, упругие: sexy… lover… sexy…
– Развратная тетенька, детка? Нравится?
– Очень, папочка, я хочу кончить, хочу, чтобы тетя лизала, а я кончила.
– Сначала тетю нужно очистить от похоти, детка. Возьми плетку! Бери, я сказал! Ударь ее! Сильнее!
– Папочка, я не могу, не умею. Я люблю, когда ты это делаешь.
– Ударь еще. Сильнее, сучка, бей! Дай я сам, а ты на колени, руки за спину! Соси!
Почему-то в мой мозг пришла ассоциация с яблоком. Сначала оно бледное, потом розовеет и, наконец, становится красным, но не везде, лишь с тех сторон, куда солнечные лучи наносили жесткие и хлесткие тепловые удары. Остановившись, я провел рукой по коже «Повязки». Горячая, словно нагретая солнцем. Под моей ладонью ее мышцы подрагивали, а я вбирал в себя жар ее боли, страха и удовольствия…
Я знаю, что все это длилось долго, но в памяти происходившее слилось в одно яркое мгновение – объемный коллаж из самых разных эмоций.
…Как Алекс проникал между губ Лолиты, а язык «Повязки» влажно двигался у нее внизу, вызывая и приближая появление «джинна» оргазма. Как периодически «Повязка» сбивалась с ритма, когда мои движения в ней становились мощнее и чаще. Как я кричал: «Вылизывай, сука, вылизывай ее!»
…Как зафиксированное веревками тело «Повязки» вздрагивало, когда Алекс аккуратно катал по ней маленький диск, усеянный шипами…
…Как Лолита прижимала к себе ее голову и стонала: «Я кончаю, папочка, кончаю!»
…Как «Повязка» кричала уже мне: «Да, сейчас, сейчас, не останавливайся!»
…Как уже на улице она спросила, можно ли снять повязку до моего ухода и взглянуть хотя бы на меня. Как покорно ушла, получив отказ…
…Как в каждом из нас осталось послевкусие этой игры, когда все разъехались, а клубок наших жизненных линий расплелся…
…Как мы будем помнить это долгие годы…
Игра вслепую-2
Сцена первая. Комната
Я чистил мандарин. Времени минут 15 точно еще есть. Знаете, мандарин мой любимый долгоиграющий фрукт. Я бы написал на его этикетке «long-playing fruit», почти как на пачке «Дюрекса», что лежит рядом с кроватью. Вот клубника, например, это быстрый секс в чистом виде. Ам, и во рту вкусно несколько секунд. А потом все. Желтые дольки же можно растягивать. Отрывать по одной, наслаждаться соком, который течет по языку и дальше вглубь.