На обратном пути мы оба молчали. Настроение у меня падало с каждым шагом. Я страдал из-за того, что моя дружба с Нетти теперь накрылась медным тазом, и, хотя не мог убедить себя в том, что вина не ее, а моя, даже если в основе конфликта всего лишь непонимание, из головы не выходила одна мысль: как может накрыться дружба, если один человек так нравится другому?
Мы повернули за угол к дому Нетти. На подъездной дорожке стояли два автомобиля. Какое счастье. С приближением к дому стало ясно, что брат Нетти купил электрическую гитару.
— Зайдешь на минутку? — спросила Нетти, вдруг став прежней.
— Да, конечно.
— На этот раз мы должны войти через парадную дверь. — Нетти улыбнулась. Я рассмеялся, вне себя от счастья: все вернулось на круги своя. Нетти тоже рассмеялась:
— Извини, что так вышло.
— Не бери в голову, — быстро ответил я, надеясь, что она не будет уточнять, что и как вышло. И думаю, быстрота моего ответа принесла плоды, потому что она порадовала меня еще одной улыбкой.
— Я только принесу тебе раскадровку. Может, ты взглянешь и на сценарий.
Улыбающаяся мисс Смарт приветствовала нас в дверях, из глубины дома доносился гитарный перезвон.
Позже, когда я пришел домой, мать спросила, что у меня в пакете.
— Раскадровка, — ответил я, бросив пакет на разделочный столик.
— Раскадровка? — переспросила она, радуясь, что я использовал незнакомое ей слово.
— Да, конечно. Взгляни, это работа Нетти.
И тут зазвонил телефон. Я находился ближе, поэтому снял трубку.
— Алло?
Звонила мисс Смарт. Голос звучал очень строго:
— Пожалуйста, позови маму.
Блин! Что теперь? Звать? Или спросить, что передать? Я точно знал, что звонок имеет какое-то отношение ко мне.
Я позвал мать, и меня мгновенно выдал мой голос, писклявый, напуганный.
— Эй… да у тебя ломается голос! — воскликнула мама, достаточно громко, чтобы эту весть услышала мисс Смарт. Я передал ей трубку и наблюдал, как она постепенно сводит брови у переносицы и ее глаза превращаются в щелочки на лице-маске. Я слушал бесконечную череду «да, да», мамин голос становился все пронзительнее, потом она бросила на меня злобный взгляд, один из тех, что приберегала для тех случаев, когда я уж очень сильно ее доставал. После очередного «да, да» она протянула трубку мне. Я пришел в ужас. Но не мог этого показать. Может, это буря в стакане воды. Поэтому, чтобы показать, какой я спокойный, я попросил ее узнать, что мне хотят сообщить. Мои слова ее не развеселили.
Миссис Смарт сразу взяла быка за рога:
— Чем вы вдвоем сегодня занимались?
Я глубоко вдохнул.
— Нетти показала мне рисунки. Потом мы пошли в парк, потренировали удары по воротам, — ответил я таким тоном, будто этот день ничем не отличался от любого другого.
— Какие рисунки? — рявкнула она.
— Для нового фильма. Раскадровку.
Миссис Смарт помолчала.
— Ты знаешь, что тебе не следует приходить сюда в отсутствие взрослых!
Я заверил ее в том, что она абсолютно права.
После этого миссис Смарт доложила обстановку:
— Моя дочь сейчас наверху, в своей комнате, плачет.
Я смог выдавить из себя только:
— О!
— Она плачет в своей комнате и не говорит мне почему, — продолжила мать Нетти, все больше расстраиваясь.
— Ну, мы только посмотрели раскадровку, она, кстати, сделала отличные рисунки, а потом пошли в парк и потренировались в ударах по воротам… вот и все, — не отступал я от своего ни на пядь.
Миссис Смарт тяжело вздохнула. Такой вздох ясно говорил: она признавала свое поражение. Подавала сигнал к отступлению. Но что она сказала матери?
Я вернулся на кухню. Мать чистила свеклу. Стояла ко мне спиной, открыв воду на полную. Пакет с картинками перекочевал с разделочного столика на обеденный, за которым сидела сестра и рисовала. Она перехватила мой взгляд, брошенный на пакет, и потянулась к нему. Я выхватил пакет из ее руки. Мнение сестры о картинках Нетти меня не интересовало, о чем я ей и сказал. Она, конечно, пожаловалась матери, Та убавила расход воды.
— Идите наверх и умойтесь. Обед почти готов, — проговорила она, не поворачиваясь.
Мать частенько бывает трудно понять. Сестра проскочила мимо меня. Я шел, гадая, ждет меня нагоняй или нет. Чувство это я ненавидел. Словно вернулся в прошлое, когда отец жил с нами.
Сев за стол, я принялся смотреть на парк, ожидая, пока сестра освободит ванную. Уже почти стемнело. Я едва различал стойки. Кусты просто превратились в черную массу. И из-за Нетти меня мучила совесть. Я подумал, что ее раскадровка поднимет мне настроение. Может, у меня появятся какие-то идеи относительно текста. Сунув руку в мешок, я вытащил картинки, текст и… фотографию! Фотографию этих детей на тыквенном ковре! Могла ли миссис Смарт звонить из-за этой фотографии? Судья заметил ее пропажу? Или у меня паранойя? Я посмотрел на парк. Кусты исчезли. Стойки ворот тоже. За окном воцарилась тьма.